Читать книгу - "Хозяйка розария - Шарлотта Линк"

Вечером Франка спросила Михаэля, есть ли у него женщина, и он — без обиняков и околичностей — ответил: да. Его прямота потрясла ее даже больше, чем сознание того, что она оказалась права в своих предположениях.

— Что значит: да? — испуганно спросила она, поразившись его краткому и четкому ответу.

— Да — это значит, да, — нетерпеливо ответил он, и, скорее, с любопытством, нежели виновато, добавил: — Откуда ты об этом узнала?

— Я ничего не узнала, я просто предположила.

— Ага, вопрос-ловушка. Старо, как мир, но прекрасно сработало. — Ему, видимо, было досадно, что он с такой легкостью попался на ее удочку. — Даже красиво, надо признать.

Франка на мгновение замолчала, ожидая, что он скажет хоть что-нибудь в свое оправдание. Но он ничего не сказал. Он сидел напротив жены за кухонным столом, играл бокалом красного вина, окидывая Франку холодным отчужденным взглядом.

— Кто она? — глухо и машинально спросила наконец Франка.

— Ты ее не знаешь.

— Но у нее есть имя, возраст, профессия. Она живет не в вакууме!

— Какое это имеет значение? — он налил в бокал еще вина. На запястье блеснули дорогие часы. У него были красивые руки — сильные, но изящные. — Какое значение это имеет для тебя?

— Мне хотелось бы знать, из-за какой женщины я теряю мужа.

— Из-за которой ты теряешь мужа! Ты снова устраиваешь театр, понимаешь? Откуда ты можешь знать, что теряешь меня из-за нее?

— Я и так уже тебя потеряла.

— Чепуха. До этого еще не дошло.

— Так, значит, это просто роман?

— Этого я не знаю. Дальше будет видно. Я должен выложить тебе все, до мельчайших подробностей?

— Я должна подождать, пока ты это сформулируешь? — озадаченно спросила Франка.

— Что ты хочешь от меня услышать?

— Как долго все это продолжается?

— Ровно год.

— Где вы познакомились?

— В баре. Я задержался в лаборатории, мне захотелось выпить, я зашел в бар и… ну, да, она была там.

— Она моложе меня?

«Как глупо, — подумалось Франке, — задавать такой вопрос в тридцать четыре года. Обычно молодых соперниц начинают бояться женщины, которым за пятьдесят».

Но не существует правил без исключений. Всегда можно обмануться, и соперница может оказаться моложе. Или старше. В сущности, какая разница?

— Она немного моложе тебя, — сказал Михаэль, — но лишь немного. Думаю, года на полтора.

Если это не двадцатилетняя красотка, то что он мог в ней найти? В чем ее очарование, оказавшееся столь привлекательным для Михаэля? Хотя Франка приблизительно знала ответ, она все же задала вопрос и услышала то, о чем и без того догадывалась.

— Господи, Франка, она — полная твоя противоположность. Она уверена в себе, сильна и очень надежна. Она просто излучает оптимизм. Она полна радостью жизни и энергией. Быть с ней — настоящее приключение. Она умеет удивлять, у нее живая фантазия.

Славословия лились неудержимым потоком, и каждое слово было как пощечина. И дело было не только в том, что муж возносил другую женщину до небес, дело было в том, что своими словами он уничтожал ее, Франку. Это она деградировавшая женщина без лица, без блеска, без изюминки, которая могла бы заинтересовать мужчину. В его глазах она была жалким ничтожеством, и так было всегда: одним словом он умел вывернуть наизнанку любую точку зрения Франки, причем так, что она не могла ничего ему противопоставить.

Он видел в ней лишь ничтожество, и она чувствовала себя ничтожеством.

Она судорожно сглотнула и еще раз подумала: это дно. Это самый черный момент. Хуже уже не будет. Но никогда уже не будет и лучше.

В глазах Михаэля она прочитала презрение. Инстинктивно она понимала, что он презирает ее неспособность защищаться, протестовать, возмущаться. Ей следовало бы плеснуть ему в лицо вином, швырнуть в него пепельницу, пригрозить страшной местью. Нельзя было замыкаться в себе, становиться серым, несчастным комочком. Михаэль ненавидел слабость, а Франка в его глазах была воплощением слабости.