Читать книгу - "Нобелевская премия - Андреас Эшбах"

Я выскользнул из двери зубного кабинета и прокрался в конец коридора, где был выход на пожарную лестницу, в мрачную, окружённую толстым бетоном лестничную клетку.

Как и полагается, двери на пожарную лестницу были односторонние, что означало, что ручки находятся только внутри. Это обеспечивало возможность покинуть свой этаж, но не давало возможности попасть с лестничной клетки на другой этаж. Разве что только с ключом. Или, как в моём случае, с умением обойти замок.

Поскольку пожарная лестница – это сооружение для аварийных случаев, на дверях были прикреплены соответствующие предостережения об использовании их только в таких случаях. Каждая ручка была связана с прибором, который автоматически подаёт сигнал тревоги, если кто-нибудь нажмёт на ручку и откроет дверь.

Существуют разные конструкции такого рода приборов, от разных производителей. Прибор, установленный в этом здании, представлял собой крашеную металлическую коробку, закреплённую выше замка. Снизу от этой коробки отходила петля из кабеля, туго натянутая на ручку. Маркировка указывала, что я имею дело с устройством Professional SEC-1001 фирмы Рейнолдс.

Впечатляющее название, не правда ли? На самом деле, английская фирма «Рейнолдс» была мне только помощником, так как самым профессиональным в её приборах было внешнее оформление. У этой компании такой бизнес-принцип – имитировать продукты известных фирм, но ограничиваются они тем, что передирают у них лишь те функции, которые клиент может перепроверить. А сложные внутренние приспособления, как раз и задуманные для того, чтобы усложнить жизнь таким, как я, вычёркиваются без всякой замены. И если однажды что-то и случается, роль при этом играет такое множество факторов, что фирма-производитель либо найдёт чем отговориться, либо с ней придётся судиться до скончания дней. Даже с учётом возможных внесудебных мировых соглашений такая стратегия позволяет «Рейнолдс» предлагать покупателям охранные системы гораздо дешевле, чем у конкурентов, которые настолько глупы, что разрабатывают хорошо продуманные, трудно взламываемые либо вообще не взламываемые охранные системы, а поскольку коммивояжерская сеть фирмы «Рейнолдс» – благодаря большим процентам, которые фирма может себе позволить при наличии такой прямо-таки непристойной разницы в цене, – привлекает к себе самых отъявленных профессионалов продаж, словно навозная куча – мух, их доля на рынке повышается год от года. Как уже говорилось, время работает на меня.

Прибор, который был передо мной, без сомнения, подал бы сигнал тревоги, если бы я дёрнул за петлю кабеля или попытался её перерезать. Но достаточно было один раз подержать этот прибор в руках, чтобы знать, что он никуда не годится. Это было подражание другим, действительно солидным приборам, которые у фирмы «Рейнолдс» можно было встретить только в портфеле рекламных агентов по сбыту: анонимно купленные, перекрашенные и с новой маркировкой в качестве демонстрационного объекта для покупателей. Устройства, которые реально поставлялись и устанавливались, не имели даже стального корпуса, а обходились металлизированным пластиком, какой применяется в самых дешёвых сортах арматуры для ванных комнат. Внутри они были всё равно что пустые, следовательно, были ощутимо легче, из-за чего фирма строго следила за тем, чтобы приборы устанавливались только «профессионалами» из фирмы «Рейнолдс». И если есть в Швеции хоть один взломщик, который не знает, что этот прибор даже не пикнет, если к его середине прикрепить достаточно сильный магнит, то этот взломщик – непуганый простак из захолустья.

Внутри прибора послышался тихий щелчок, когда я клейкой лентой закрепил на его корпусе магнит, и магнитное поле перемкнуло вшивые части спускового механизма. Теперь я мог спокойно снять петлю с дверной ручки. Я предпочитаю, где возможно, проникать в помещения, не причиняя повреждений, поскольку это оставляет больше шансов замести следы.

На лестничной клетке было холодно, и дух стоял затхлый, как в гробнице фараона. Я скользнул вверх по лестнице и опустился на колени перед аварийной дверью этажа «Рютлифарм».

Охранный прибор был приклеен прямо на армированное защитное стекло, так что мой магнит мог оказать свое благотворное действие и с задней стороны прибора. Я приник ухом к промерзшему стеклу, прикладывая магнит, и здесь тоже услышал отчётливый щелчок перемкнувшего пускового механизма. Открыть замок было делом тридцати секунд, и я очутился внутри.

Меня окружила тишина и волнующий запах покинутого офиса. Запах холодного сигаретного дыма смешивался с озонными испарениями ксероксов, с запахом кофе и немытой посуды. Я быстро обошел все помещения, чтобы убедиться наверняка, что я тут один: ещё одна привычка недоверчивого человека. Я приобрёл её после того, как однажды в одном офисе внезапно натолкнулся на человека, который заснул за своим рабочим столом и снова проснулся только ночью, от моего шума. Пришлось его оглушить и связать, а это я ненавижу делать.

Здесь эта опасность не грозила; я был действительно один. Видимо, работа на «Рютлифарм» была не такой уж напряжённой. Я быстро открыл шкафы для папок, пробежал глазами надписи на корешках и пустил луч фонарика на лежащие вокруг документы, просто по привычке и для того, чтобы получить первое впечатление. Естественно, я не надеялся, что обнаружу папку с надписью «Шантаж Нобелевского комитета» или карту города с крестиком и пометкой: «Место, где упрятана Кристина Андерсон».