Читать книгу - "Первый апостол - Джеймс Беккер"

— Какое отношение все это, черт побери, может иметь к дому, построенному в итальянской провинции шестьсот лет назад? — воскликнул Бронсон, в отчаянии взмахнув руками.

— Все объясняет вторая надпись, — ответила Анджела. — Первая строфа стихотворения может быть истолкована как зашифрованное описание завершения осады Монсегюра.

Она открыла блокнот и прочла стихотворение:

С надежной вершины истина спустилась

Оставленная всеми кроме добрых

Огнь очищающий сжигает только плоть

А духи чистые витают над костром

Ведь истина как камень вовеки не прейдет

— Вторая строка, возможно, описывает капитуляцию гарнизона Монсегюра, а третья и четвертая строки — массовое сожжение катаров. Мне кажется, что выражения «истина спустилась» и «истина как камень вовеки не прейдет» относятся к побегу четверых «совершенных», унесших с собой некий документ или реликвию, на которой зиждилась вера катаров. Чем бы ни был этот предмет, но содержавшаяся в нем истина была настолько убедительна, что катары готовы были скорее умереть на костре, чем отречься от своих верований.

— А вторая строфа? — спросил Бронсон.

— Она не менее интересна, и некоторые строки в ней тоже явно относятся к катарам.

И Анджела снова прочла стихи вслух:

Здесь дуб и вяз укажут место

Что наверху то и внизу

И слово станет совершенным

В потире все ничто

И страшно это видеть

— Выражение, которое содержится во второй строке, очень часто использовалось катарами, а «слово», о котором говорится в третьей строке, по-видимому, намекает на верования «совершенных». Первая строка не имеет отношения к катарам, но я не исключаю, что здесь заключено указание на какой-то тайник.

— А две последние строки? О потире?

— Тут я могу лишь гадать, хотя, наверное, по большому счету я только этим и занимаюсь. Возможно, они имели в виду то, что таинственный объект спрятан в каком-то сосуде, может быть в потире, и что он может представлять какую-то опасность.

Бронсон уменьшил скорость. Они приближались к Вьерзону, где автострада разделялась. Здесь он повернул на юго-восток к Клермон-Феррану.

— Значит, ты полагаешь, — подвел итог Бронсон, — что катары владели некой реликвией, которая доказывала истинность их верований и которую представители других религий могли рассматривать как угрозу для себя? И Папа начал Крестовый поход с тем, чтобы заполучить названную реликвию или уничтожить ее?

— Именно так. Ведь Крестовый поход против альбигойцев инициировал Папа Иннокентий Третий в тысяча двести девятом году. Сколько мрачной иронии в его имени![2]

— Итак, ты считаешь, Папе было известно об этой реликвии и он полагал, что она находится в Монсегюре? Поэтому столь различной была судьба катаров и гарнизона крепости? И по той же самой причине крестоносцы, завершив расправу с катарами, уничтожили замок?

— Да. И если мое толкование стихов верно, я думаю, мы отыщем сокровище катаров где-нибудь на итальянской вилле Марка!

2

Сидя в гостиничном номере, Мандино с Роганом несколько часов потратили на расшифровку и анализ последовательностей слов, которые удалось считать системам интернет-перехвата в кембриджских интернет-кафе.

Казалось, итальянцы исчерпали все другие возможности. Они ждали у дома Анджелы Льюис, но свет в ее квартире так и не зажегся. Телефон и домофон молчали. Дом Бронсона явно пустовал, и Мандино понял, что пташки улетели. Интернет-перехват — единственное, что у них оставалось.

Самой главной проблемой для них стал объем информации, которую нужно было проработать. Карлотти, помощник Мандино, остававшийся в Италии, прислал им три файла. Два содержали информацию по интернет-поискам в тех кафе, которые, по его мнению, посетил Бронсон, а третий и самый большой файл включал поисковые последовательности из полудюжины других кафе в пятимильном радиусе, которые запросил Мандино.

Он вместе с Роганом вычленял те слова, которые, по его мнению, Бронсон мог вводить в поисковую систему: «LDA», «консул», «сенатор» и тому подобное. Всякий раз, натыкаясь на одно из таких слов, они копировали следующие пятьдесят поисковых последовательностей и сохраняли их в отдельных файлах.

Это отняло массу времени, и, проведя таким образом несколько часов, они поняли, что никуда не продвинулись.

— Так мы далеко не уйдем! — воскликнул Мандино в раздражении. — Мы уже знаем, что Бронсон, вероятно, понял, что означают дополнительные буквы в латинской надписи. Пока мы не нашли ничего, что могло бы относиться ко второй надписи.

Роган поднял голову от ноутбука.

— Да, наверное, — подтвердил он.

— Я думаю, нам стоит попытаться предугадать логику Бронсона, — задумчиво произнес Мандино. — Мне тут пришло в голову…

В его арсенале имелось одно мощное оружие. В книге, которая хранилась у него в сейфе в Риме, были приведены несколько первых строк из латинского текста исчезнувшей реликвии. Кроме того, в ней имелось подробное описание многовековой истории попыток Ватикана установить местонахождение документа.

— Тот дом в Италии, — спросил он, поворачиваясь к Рогану. — Ты установил точную дату его постройки?

Помощник отрицательно покачал головой.

— Нет. Я искал в документах по регистрации недвижимости в Скандрилье, поднял несколько свидетельств о купле-продаже собственности, но все они совсем недавнего времени. Самое раннее упоминание о доме, которое я смог обнаружить, — изображение строения на карте в этом месте, датированное тысяча триста девяносто шестым годом. Значит, оно стоит там по меньшей мере шесть столетий. Правда, имеется и еще более ранняя карта местности, относящаяся к первой половине четырнадцатого века, и на ней нет никакого здания. А что, капо?

— Да так, просто пришло в голову, — ответил Мандино. — В книге, которую мне дали в Ватикане, есть раздел, где перечислены все те, кто мог владеть реликвией на протяжении многих столетий. К возможным ее обладателям относятся богомилы, катары и даже сам Мани, основатель манихейства. И вот что я думаю: Мани и богомилы — слишком ранние претенденты на обладание реликвией, катары же совсем другое дело, так как тот дом был, по всей вероятности, построен вскоре после завершения Крестового похода против альбигойцев в четырнадцатом столетии. Есть и кое-что еще. Упомянутый Крестовый поход был одним из самых кровавых в истории: тысячи людей были казнены во имя Господа. В качестве оправдания всех тогдашних избиений и грабежей Ватикан приводил решимость Папы избавить христианский мир от ереси катаров. Но в книге говорится, что истинной причиной всех тех зверств было тайное подозрение Папы, что катарам удалось завладеть «Эксомологезисом».

— Чем-чем?