Читать книгу - "Край чудес - Ольга Птицева"

КИРА

На крыше было ветрено и свежо. Настолько, что мелко застучали зубы. Верхние о нижние. Нижние о верхние. То ли холод пробрался под толстовку, пуховичок и футболку. То ли нервное напряжение, что сгущалось на фоне, пока они бродили впотьмах, снимая по углам, сгустилось окончательно.

Кира топталась на крыше. То заглядывала через ощетинившийся край – вдалеке проезжали машины, тускло прочерчивали фарами следы и тонули в ночи. То трогала ладонями плитку, которой были выложены бортики. И все время поглядывала на Южина. Он метался по крыше, будто потерял что-то важное. Может, опять кольцо. Может, хороший кадр. Кто его разберет? Но от суеты становилось еще тревожнее. Хотелось вдохнуть ночной воздух и выдохнуть мельтешение, которым Южин заполнял передышку от ХЗБ.

– Слава, – наконец не выдержала Кира.

Имя первым пришло на ум, оставив позади прилипчивую фамилию. Южин тут же остановился, будто в нем дернули рубильник, ток ослаб, а вместе с ним и хождение по крыше.

Пока Тарас финалил кадр, Кира подошла к бортику, изгаженному кривыми надписями, и посмотрела на больничный корпус, расположенный напротив, но под странным углом. Будто бы это было не здание, а расплющенный единый комок из бетона и кирпича. Кто-то надавил в самом центре так, чтобы по бокам разошлись отростки. А потом все застыло. И стало ХЗБ. Кира смотрела в ночь. Пространство освобождало плечи от веса бетонных перекрытий. Возвращаться в заброшку не хотелось до ломоты.

Рука Тараса опустилась Кире на плечо, знакомая тяжесть подействовала успокоительно. Сам Тарас задумчиво рассматривал соседний корпус, будто и не прижимал Киру к своему боку. Она спрятала ладони, обняла себя. Тарас опустил ей на макушку подбородок, и Кира оказалась в коконе из его прикосновений. В тепле, настолько же непроницаемом, как и темнота вокруг.

– Давай еще постоим, – попросила она, когда Южин начал собираться к Краю, хотя знала, чтó Тарас ответит.

Нельзя растягивать съемку. Чем быстрее закончим, тем быстрее окажемся дома. Часики тикают. Смета горит. Бомжи скоро накидаются по самые глаза и вспомнят, что по заброшке ходят типы с дорогой камерой. Нужно идти назад. Нужно снимать, что не досняли. А потом домой. Смыть с себя эту ночь. Получить остаток денег и забыть, как страшный сон, где идешь по бесконечному коридору, а на пятки тебе наступает неясная тень. Вроде бы и не жрет тебя, но присматривается. Крутит головой, выискивает место помягче.

– Вы идите, мы через пять минут спустимся, – решил Тарас и прижал Киру к себе крепче. – Ну, ты как? – спросил он, когда за Южиным лязгнула дверь, ведущая на крышу.

Кира пожала плечами.

– Устала ужасно. И под душ хочется.

Тарас хмыкнул. Его колючий подбородок все еще лежал на макушке Киры, приминал волосы. Ей хотелось взглянуть, как луна отражается в дождевых лужах на соседней крыше, но сохранить хрупкую конструкцию из их тел было важнее.

– И пожрать еще хочется.

– Тебе всегда пожрать хочется. – Кира легонько щипнула Тараса за бок, но бок этот давно перестал быть мягким. Под курткой перекатывались мышцы. Кира вечно забывала, насколько они вдвоем успели вырасти и измениться.

– Да, – мечтательно протянул Тарас. – Завалиться к Марго на завтрак. Чтобы яичница с помидорами, бутер с сыром и чай сладкий.

Кира освободила запястье и посмотрела на часы.

– Ага, без двадцати двенадцать. Самое время будить маму и требовать яичницу.

Тарас хохотнул.

– Если получится взять интервью у Рафа, то будет огонь. Иначе какая-то пустышка.

– Ну почему? – Кира все-таки решила отодвинуться, чтобы корпус, стоящий напротив, было лучше видно. – Много хороших планов получилось. И проходки классные. Южин умеет это все.

– Бесит он, конечно, жутко, – буркнул Тарас. – Но в кадре хорош. Только ему не говори.

И отпустил Киру. Но не отошел, остался стоять близко-близко. Так легко было встать на цыпочки и потереться носом ему об ухо, чтобы он услышал ее горячее, чуть сбившееся дыхание. Но в слепые окна противоположного корпуса не попадал свет, Кире показалось, что тьма за ними пульсирует и ширится. Не тьма даже, а живое существо, запертое в разгромленной девятиэтажной махине. То заглянет в боковое окно, то мелькнет на пятом этаже, где перекрытия обвалились и через прореху был виден внутренний зал, весь в россыпи битых кирпичей. Покажется на открытой лестнице у шестого. Высунется из-за бортика крыши. Единая в своем множестве тень, наблюдающая за ними. «Сторожит», – отрешенно подумала Кира и удивилась: надо же, всего пару часов, а уже привыкла к внимательному взгляду из-за каждого угла.

– Жалко, что снесут, – вздохнул Тарас.

– Жалко? Тут же помойка, – не поняла Кира.

Тарас опустил ей на затылок ладонь, взлохматил волосы. На секунду Кире показалось, что сейчас он наклонится и поцелует ее в шею. А что тогда? Застыть, как дурочка? Рассмеяться? Спрыгнуть с крыши от смущения, помноженного на желание, чтобы Тарас целовал ее здесь и сейчас?

– Прикинь, сколько бы здесь людей лечилось, дострой они больницу, – задумчиво проговорил он и скользнул ладонью ей на загривок. – Скольких бы спасли от смерти. Не знаю, сколько бы выжило просто потому, что сюда их успели довести, а до других отделений нет.