Читать книгу - "Хороший отец - Ной Хоули"

– И еще, – дополнил я, – была ли между ними связь – если была – после ареста? Нет ли свидетельств, что Хуплер или Кобб находились в Лос-Анджелесе перед убийством Сигрэма?

Мюррей сменил полосу, обгоняя грузовик, везущий половину дома.

– Вы бы… это надо записать, – сказал он.

Я нашел ручку и сделал несколько заметок. Судя по досье, Кобб после почетной отставки вернулся в Штаты в 2011-м. Он провел шесть недель дома в Лексингтоне, возможно, надеялся влиться в оставленную им жизнь. Но это, как видно, не удалось, и в феврале 2012 года он пустился в путь. После этого сведения стали обрывочными, но детектив Мюррей раскопал адрес приюта для бездомных, где Кобб прожил, по меньшей мере, несколько недель. Мы нашли приют на тихой зеленой улочке рядом с епископальной церковью. У дверей теснились люди с пустыми глазами. На них была стандартная униформа бездомных: многослойная мешковатая одежда, тяжелая от грязи. Они все как один отвели взгляды, когда мы вышли из машины. Кое-кто зашаркал прочь по улице, пытаясь «невзначай» избежать встречи с людьми, которые могли оказаться копами. Однако Мюррей вместо значка показал им стодолларовую купюру.

– Фредерик Кобб? – сказал он.

Молчание. Как видно, жадность не перевесила отсутствие желания лезть в чужие дела.

В здании мы нашли социальную работницу за загородкой из мутного оргстекла. Мюррей, представившись, сказал, что ищет одного из ее подопечных.

– Мы называем их клиентами, – поправила она.

Мюррей сказал, что он представляет интересы Кобба по коллективному иску. Судя по недавно предъявленному иску, Кобб должен крупную сумму денег. Он лгал легко и непринужденно, глядя женщине прямо в глаза. Та пожала плечами, не заинтересовавшись и ничего не заподозрив. Она извлекла откуда-то из-под кромки плексигласа список:

– Здесь его нет.

Мы попросили посмотреть, не оставил ли Кобб новый адрес, и она обратилась к рабочему компьютеру. Мучилась с ним так, будто впервые столкнулась с этим техническим новшеством. Шли минуты. Мы с Мюрреем переглянулись. Через три часа нам надо возвращаться в машину и ехать на юг. Через два, если мы не хотели ворваться в зал суда в последний момент.

– В восьмой секции, – сказала женщина. – Это в Пауэле.

Она записала адрес на листке и сунула его в пластиковую щель. Мюррей поблагодарил, и мы поспешили к машине.

Ста долларов нам стоило вытянуть из управляющего, что Кобб жил в квартире этого дома. Еще за двести он провел нас в квартиру. Управляющий был из тех хиляков, что подглядывают в щелку за соседкой.

– Он пять дней как не платит за квартиру, – сказал он нам. – Еще два дня – и я вышвырну его барахло в мусор.

– Он где-то работает? – спросил Мюррей. – Кобб? Он много времени проводит вне дома?

– Я ему что, секретарь? Знаете, власти селят к нам этих вонючек, но они привыкли жить на улице. Дома не знают куда себя девать и гадить привыкли под кустом, приглядывая одним глазком за пожитками.

Здание, построенное лет десять назад, было задумано так, чтобы внушать оптимизм вопреки бедности. Это означает, что при неудачном расположении и гнилой инфраструктуре оно было раскрашено в яркие основные цвета. Цвета эти выцвели до прозрачности, как костюмчик Дональда Дака, слишком долго провисевший на солнце.

Квартира Кобба оказалась маленькой и лишена особых примет. Имелся матрас на полу и жесткие стулья, стола не было. Вдоль стен выстроились коробки с разным хламом, одежда распихана по мусорным мешкам. Пахло все это, как багажник серийного убийцы.

– Если он вернется и застанет вас здесь, – сказал управляющий, – как бы нам не пришлось выйти в окно.

– Спасибо, – кивнул Мюррей, – будем иметь в виду.

Выходя, управляющий закрыл за собой дверь. Мы с Мюрреем изучали обстановку. Это была студия с маленьким кухонным отсеком. Вокруг слоями валялись газеты и, как ни странно, несколько выпусков журнала «Для родителей». Я, встав на колени, принялся разбираться в содержимом коробок и мешков. Мюррей прошел в кухню.

– Была у меня когда-то подружка-шизофреничка, – сказал он. – Ее дом примерно так и выглядел. В ванной было полно крестов. Один она даже в туалетном бачке спрятала. А с подоконников на то, как мы трахаемся, смотрели сотни плюшевых зверушек.

– Долго вы с ней встречались?

– Недели три, – сказал он. – Она была милая, слегка чокнутая. Окончила философский в Нью-Йорке. А потом я как-то вечером за ней заехал, а она начисто обрезала себе волосы и назвалась Салли. Ее звали Джейн. Съела тарелку таблеток с молоком, как сухой завтрак. Я отвез ее в скорую, ее там успокоили и заперли в психиатрическом отделении. Я ее навестил пару раз, а потом сменил номер телефона. В смысле в таких случаях этикет не в счет. Женаты мы не были, просто девушка, с которой мы потерлись пару раз и которая хранила в туалете кресты.

В картонных коробках не нашлось ничего интересного. Краденные из библиотек книги, несколько кастрюль и сковородок. В мешке, набитом одеждой, я нашел пулю.

– Смотрите.

Мюррей подошел.

– Захватите ее. Проведем баллистическую экспертизу.

Я поискал глазами, во что ее положить, и тут же выбранил себя за глупость. О чем я беспокоился? Как бы не оставить следов на улике? Я не полицейский. Кто поверит, что я, отец обвиняемого, чудом нашел подозрительную пулю в чужом доме, только потому, что я доставил ее в полиэтиленовом мешке? Я сунул пулю в карман. Мюррей вернулся в кухню. С улицы доносились голоса играющих в бейсбол детей, их шаги, удары мяча по штанге.

– Есть! – выкрикнул Мюррей.

Я прошел к нему в кухню. В выдвижном ящике лежала газетная вырезка с фотографией Дэнни и заголовком: «Обвинение в убийстве будет предъявлено на следующей неделе».

Я уставился на фотографию сына. Как это понимать? Вырезал Кобб заметку потому, что был замешан в убийстве, или просто потому, что узнал в Дэнни человека, с которым полгода назад ехал в одном вагоне?

Мюррей достал свой телефон и сфотографировал статью в ящике. Затем обошел квартиру, снимая каждый мешок и коробку. Встав на колени, сделал снимок матраса, угол которого задрался на стену, потом прошел в ванную и заглянул в туалетный бачок. Я опустил руку в карман, ощутил тяжесть пули. Отчего-то в этом темном доме волосы у меня вставали дыбом.

– Что дальше? – спросил я.

Мюррей вышел из ванной:

– Сколько до суда?

Я взглянул на часы:

– У нас еще полтора часа.

Мюррей сел на один из трех стульев и задумался.

– Он сохранил статью об этом деле, – сказал он.

– Это не значит, что он замешан, – напомнил я, хотя сердце у меня стучало.

– Пулю я пошлю одному знакомому, – сказал Мюррей. – Проверим, не связана ли она с орудием убийства.