Читать книгу - "Меченый - Уильям Лэшнер"

– Думаешь, сможешь определить татуировщика? – спросил Скинк.

– Если он отсюда, я смогу сделать обоснованное предположение, – ответил ему Беппо. – Я видел работы почти каждого мастера в городе. Большую часть дня я провожу, исправляя ошибки остальных. Если это оригинал, я смогу его идентифицировать. Забирайся в кресло, – велел он мне.

Я сел в стоматологическое кресло, откинулся на спинку и инстинктивно открыл рот.

– Закрой пасть, я не собираюсь драть зубы, – сказал Беппо, надел очки с толстыми стеклами и склонился надо мной.

Столбик пепла на его сигарете пошатнулся, но не осыпался. Беппо удивительно нежно потер пальцами по моей груди и принялся осматривать татуировку, рыча, как неисправный карбюратор.

– Грабштихелем здесь не орудовали, – сказал он, закончив осмотр. – Это хорошая работа, сделанная первоклассной иглой. Классический дизайн. Сплошное наполнение, цвета яркие и равномерно насыщенные. Держи ее в чистоте, смазывай кремом и не выставляй на солнце. На солнце все блекнет. Ухаживай за татуировкой, Виктор, и она годами будет оставаться свежей.

– Утешительное известие.

– Эта Шанталь, должно быть, много для тебя значит.

– О да, много, это верно.

– Есть какие-нибудь идеи? – спросил Скинк.

– Пока нет. Качество высокое, и, по-моему, я видел такой дизайн раньше, но не похоже, чтобы татуировку выполнил один из местных художников. Точно такую же я видел много лет назад. – Он наклонился ближе и потрогал кожу. – Подождите секундочку. Я сейчас вернусь.

Он ловко нырнул в бисерную занавеску в задней части комнаты. Мы услышали, как он поднимается по лестнице. Затем шаги и голоса раздались над нами.

– Он живет наверху, – пояснил Скинк.

– Удобно.

– Он разговаривает со своей подругой. Ей шестьдесят восемь лет. Женщине, с которой он ей изменяет, сорок четыре года. А кроме того, он развлекается на стороне.

Когда Беппо вернулся, во рту у него торчала новая сигарета, а на лице играла победная улыбка. Он держал в руках большой черный альбом.

– Я знаю мастера, выколовшего рисунок на твоей груди.

– Кто он? – спросил Скинк, потирая руки.

– Парень по имени Лес Скьюз.

– Скьюз?

– Да, Скьюз. Я же говорил, что видел такую наколку. У меня целая коллекция татуировок. Я начал их зарисовывать, когда занялся этим бизнесом. Пара страниц посвящены Лесу Скьюзу. Сейчас покажу. – Он положил альбом мне на колени.

Альбомные листы были переложены прозрачной бумагой. На первой странице размещались змея, готовая к броску, перекрещенные окровавленные мечи, сцепившиеся пауки и птица на черепе. На второй красовались различные сердца – уязвленное кинжалами, поддерживаемое розовощекими херувимами, обрамленное цветами, пронзенное стрелой, зажатое целующимися фигурами с надписью на плашке: «Настоящая любовь». В углу я заметил знакомый рисунок.

– Вот оно, – сказал я, указав на сердце с двумя цветочками по бокам и надписью на развевающемся транспаранте: «Любое имя».

– Точно, – подтвердил Беппо. – Видишь, как сходятся цвета на оформлении транспаранта? Желтый и красный с одной стороны и голубой с желтым – на другой.

– Значит, нашего парня зовут Лес Скьюз.

– Где он обитает, Беппо? – спросил Скинк.

– В Бристоле.

– Это в том, что в Пенсильвании?

– Нет, в другом.

– В Англии? – предположил я.

– Именно там. Лес Скьюз называл себя самым выдающимся татуировщиком Великобритании. Я однажды встречался с ним. Довольно грубый человек. – Беппо закатал рукав футболки и продемонстрировал орла, расправившего крылья над достаточно правдоподобным зоопарком. – Его работа. О нем ходили легенды. Но в Англии вы вряд ли его найдете. Он давно умер.

– Как это случилось? – поинтересовался я.

– Как обычно. Состарился и умер. Он был уже пожилым, когда вытатуировал мне орла.

– Нет, я спрашиваю, как…

– Я знаю, о чем ты, Виктор. – Беппо хрипло рассмеялся. – Тебе нужно чаще бывать на людях, чтобы не думать о всякой ерунде. У тебя есть девушка?

– Нет.

– Походи без рубашки и сразу найдешь. Ничто не привлекает девушек сильнее, чем татуировка.

– Но как этот рисунок оказался у меня на груди?

– Кто-то его свистнул – вот как. Это не преступление. Я и сам так поступал.

– Есть идея, почему был выбран именно этот рисунок? – спросил Скинк.

– Конечно. Видишь ли, у каждого художника своя манера изображения. Она проявляется даже в таком простом рисунке, как сердце, – например в ободке и штриховке, в расположении сопутствующих элементов. Стиль так же индивидуален, как отпечаток пальца.

– А при копировании чужого рисунка индивидуальность пропадает.

– Верно, Фил. Твой татуировщик, Виктор, явно не хотел выдавать себя.

– Он не хотел, чтобы его нашли, – сказал я.

– Правильно, а это значит, он знал, что ты будешь его искать.

– Но зачем ему скрываться?

– Откуда я знаю? Спроси у Шанталь.