Читать книгу - "Сезон мертвеца - Дэвид Хьюсон"

Он открыл второй альбом и сунул ей под нос. Алисия отвернулась, не желая смотреть на фотографию. Тогда Джино схватил ее рукой за волосы и повернул к альбому. На фотографии была изображена мраморная статуя молодой женщины. Перекошенное от страданий лицо глядело вбок.

– Ее гробница была вскрыта в шестнадцатом веке, – пояснил Джино. – Тело Сесилии осталось целым и невредимым, его не тронул распад. Даже тринадцать веков спустя оно было прекрасно в своем золотистом одеянии. Остались даже раны на шее от топора мучителя. Художник написал с нее картину, а скульптор вырезал из белого мрамора ее статую, которая и сейчас стоит перед алтарем церкви, названной в ее честь.

– Джино, – выдохнула Алисия, – умоляю, пожалуйста...

Он взял ее за руку:

– Не бойтесь, сегодня вечером вы будете вместе с ней. Вы будете лежать рядом и тем самым заслужите от Господа прощение всех грехов. И это будет еще одним признанием ее святости. Для вас это станет самым настоящим искуплением грехов и прощением. Вы поможете мне восстановить правду и преодолеть зло, частью которого вы были всю свою жизнь.

– Нет! – взмолилась она.

Его лицо резко изменилось. Оно стало твердым и преисполненным решимости.

– Ну ладно, пора, – по-деловому, сухо сказал он и направился к окну, где стоял большой платяной шкаф. Вынув большую подушку, Джино вернулся назад и очень осторожно прижал ее к лицу Алисии.

Она почувствовала затхлый запах старой материи, слежавшейся пыли и горьковатой плесени. Алисия судорожно закашлялась и отчаянно завертела головой, чтобы не задохнуться. Джино убрал подушку и подождал, пока она справится с дыханием.

– Это только первая часть, – ехидно сообщил он, наблюдая за тем, как она хватает воздух широко открытым ртом.

Через минуту подушка снова легла ей на лицо. В то же самое время Алисия ощутила, как вокруг шеи затянулась веревка, но не очень сильно, оставляя возможность получать спасительную порцию кислорода.

– Хорошо, – послышался позади голос Джино.

Подушка стала влажной от дыхания и обильной слюны. Легкие Алисии грозили разорваться на части от напряжения. Она судорожно задергалась и почувствовала, как Джино прижимает подушку к ее лицу.

Потом он снова дал ей передохнуть и в третий раз прижал подушку. Ветхая ткань проникла в рот, заполнила все его пространство, не оставляя никаких шансов на выживание. Алисия рванулась вверх и закашлялась в агонии. Тогда подушка исчезла. Алисия начала судорожно хватать ртом воздух.

– Прекрасно, – сказал Джино, появившись перед ней с длинным острым ножом в руке. Нож был настолько длинным и широким, что напоминал меч, снятый с витрины какого-нибудь музея средневекового оружия. Без всякого предупреждения Джино взмахнул ножом и резанул по ее шее.

Алисия ощутила, как по шее потекли тонкие горячие струйки крови. Белоснежная хлопчатобумажная кофта, которую она специально надела для важной встречи с американским журналистом в ресторане "Мартелли" заалела. Алисия поняла, что все только начинается. Джино проверил себя и сейчас, возвышаясь над ней, обдумывал, насколько глубоким должен быть второй порез, чтобы причинить максимальную боль, но не лишить ее жизни.

– Умоляю, не убивайте меня! – воскликнула Алисия, собрав последние силы. – Я сделаю все, что вы пожелаете, я выполню любое ваше требование, только не убивайте меня!

Она посмотрела ему в глаза и увидела какое-то странное смущение. На мгновение ей показалось, будто он сожалеет о случившемся, это породило в ее душе слабую надежду на спасение: быть может, он сосредоточился не на том, как сильно полоснуть ее ножом по шее, а на чем-то другом?

И она не ошиблась. Взгляд Джино устремился на экран телевизора. Диктор сообщал о том, что в городе орудует ужасный серийный убийца, что все совершенные им преступления связаны с таинственной женщиной.

Алисия видела, как Джино глубоко дышит, прислушиваясь к вечерним новостям. Через минуту он опустил нож, взял белоснежный носовой платок и аккуратно вытер кровь на ее шее.

– Прошу прощения, Алисия, – тихо сказал он, – я немного отвлекся.

– Развяжите меня, – прохрипела она. – Отпустите меня, Джино. Ни единая душа не узнает о том, что здесь произошло.

В его глазах мелькнула жалость.

– Завтра, – тихо сказал он. – Завтра я совершу над вами акт истинного правосудия.

Он быстро вышел из комнаты, оставив Алисию Ваккарини наедине со своими мыслями о превратности судьбы и тщетности спасения. Перед ней лежал фотоальбом, открытый на фотографии молодой женщины, истерзанной жестокими людьми и готовой к воскрешению в облике святой мученицы.