Читать книгу - "Воскресшая душа - Александр Красницкий"

– Ага, сознаетесь! – усмехнулся Кобылкин. – Но все-таки план, составленный Квелем и Маричем…

– Маричем?! – воскликнул Станислав Федорович. – Вы знаете и о нем?

– А как же! Про всех вас всю подноготную знаю. Так я говорю, план составлен был хорошо. Нашли бы мой труп на рельсах, все было бы приписано несчастному случаю, тем более что поездная прислуга была подготовлена к нему. Ведь как только Квель вытащил меня, бесчувственного, на площадку, Марич занял мое место, а в Ушаках они должны были сойти. Было двое, и сошло двое. Все в порядке. Все предусмотрено, даже билет был лишний на мою долю взят.

– Однако вы, – с усмешкой произнес Куделин ский, – гораздо более осведомлены, чем я и даже Марич.

– Да как же мне не быть осведомленным, когда я все эти подробности знаю от Квеля?

– Он жив? – быстро спросил Станислав.

– Вы уже второй раз спрашиваете меня об этом. Вспомните, что я ответил вам на первый вопрос, и довольствуйтесь этим ответом. Вернемся к нашему разговору; вам он не скучен?

– Нет, я слушаю вас с большим интересом, – горько усмехнулся Куделинский. – Ведь-то, что вы говорите, это, так сказать, счет, представляемый мне вами. Особенно интересен будет его итог.

– Так вот-с. Вы промахнулись, не поинтересовавшись, какие результаты имело ваше преступление. Предположим, что оно удалось: мы – Квель и я – погибли. Но вы все-таки были очень далеки от выигрыша. Я был прав, когда сказал, что Некто, безмерно могучий, вмешался в нашу борьбу. Погиб я (говорю предположительно), преследовавший вас, нет на свете Квеля, которого вы сочли почему-то мешавшим вам. Впереди на вашем пути ни сучка, ни задоринки, так и кати себе прямо к наследству московского Нейгофа. Ан нет, не тут-то было! Избранный вами путь к наследству роковой. Вдруг перед вами вырастает совершенно неведомый вам Коноплянкин… Ох, какой это, доложу я вам, плут!.. Прожженный! Ведь он решительно ничего не знает. Ведь мы – я, вы, Марич да эта ваша урожденная Шульц – знаем, что Козодоева убил по вашему наущению Антон Квель. Что же касается Коноплянкина, – то он знает лишь об одном: покойный Козодоев отсюда увез графа босяка и в ночь после этого был убит. А как он распоряжается этими своими скудными сведениями. Ведь он, ничтожный сам, грубый, невежественный, стал полным хозяином вашего будущего, вашей судьбы. Ведь он вас сокрушил, прикрутил. Не правда ли?

– Да, – мрачно проговорил Станислав.

– Теперь я выражу сожаление, что читать мысли другого дано не всякому. Я сознаюсь, что не знаю, как бы вы выпутались из такого сложного для вас положения. Может быть, вы откупились бы от этого негодяя, хотя вряд ли вам удалось бы это; может быть, на вашем роковом пути стало бы одним трупом больше.

– Может быть, – с усмешкой согласился Куделинский.

– Теперь, надеюсь, этого не понадобится… Я сумею укротить этого наглеца.

– Зачем это вам? – спросил Станислав.

– А это уж позвольте мне знать. Слушайте дальше. Я высказываю предположение, что вам удастся так или иначе устранить со своего пути и Коноплянкина. Опять ваша игра так же далека от выигрыша, как и прежде. Некто, всесильный Некто, незримыми путями направляет вас к возмездию… Нет Коноплянкина – против вас новый свидетель: Козелок…

– Козелок? – удивился Станислав. – Это кто такой?

– Вы даже и не знаете? Вот они, пути-то незримые! Читальщика у гроба Нейгофа помните? Вы погорячились, забылись, заговорили слишком громко с Маричем и Шульц, а этот читальщик, Козелок по прозвищу, из соседней комнаты все от слова до слова слышал. Вы спросите, откуда я это знаю? Да этот Козелок мне сам все это рассказал… Что? Каково ваше положение? Вы – человек с высшим образованием, которому все честные пути в жизни открыты, равный вам доктор Марич, человек не совсем испорченный, эта Софья, одна красота которой доставила бы ей все, чего бы она ни пожелала, и вдруг – в полнейшей зависимости от трущобного негодяя Коноплянкина, от ничтожнейшего червя Козелка. Не поучительно ли это?

На лице Куделинского не было ни кровинки; его глаза растерянно блуждали, губы нервно подергивались.

– Что же вы, собственно говоря, от меня хотите? – глухо и через силу проговорил он.

– Что я хочу? Да, пожалуй, ничего… Чего мне желать? Я ведь не у дел; но и в таком положении остаюсь слугой высшей справедливости. Ваша борьба кончена.

– Вы думаете? – вдруг рассмеялся Куделинский. – Нет-с, она еще не кончена! Итог-то еще не подведен.

– Он очевиден.

– Как кому! – воскликнул Станислав. – Итоги-то у одного и того же счета могут быть разные! Вы его подводите по-своему, но и я имею право кое какие скидочки сделать, а может быть, и уничтожить его совсем. Что с, вы не ожидали ничего подобного от затравленного вами зверя?

– Пожалуй, не ожидал, – спокойно согласился Кобылкин, – но я старше, а следовательно, и опытнее вас, и нахожу, что идти вам больше некуда.

– Ошибаетесь, есть куда! Слышите, есть! – бешено закричал Куделинский. – И я пойду туда, куда вы не ожидаете! Да! Но итог все-таки не будет подведен, борьба не будет закончена. Понимаете? Не будет. Скажите, ведь вы, конечно, донесете на меня?

– Доносить не буду, а только изложу кое кому свои наблюдения.

– И после этого меня арестуют?

– Само собой разумеется… Да и не вас одних.

– Можете вы мне дать неделю срока?

– Отчего же? Все равно вы никуда теперь не уйдете, да и новые преступления для вас бесполезны. Я как будто начинаю понимать, о каком пути вы говорили… Пожалуй, этот будет самый лучший.

– Итак, даете неделю? Тогда я ухожу. Не бойтесь, я не скроюсь! – сказал Куделинский и, поднявшись со стула, торопливо накинул пальто и быстро вышел из комнаты.

Коноплянкин хотел было удержать Куделинского, но Мефодий Кириллович жестом остановил его. В дверях чайной Станислав Федорович должен был остановиться: ему преградили дорогу четверо людей; впрочем, они почтительно расступились при виде хорошо одетого господина.