Читать книгу - "Ребро беса - Валерий Пушной"

— А я, Иван, беспокоился. Думал, серьезное что-то.

— Это в нашей практике обычное явление.

— Значит, операция не нужна?

— Ничего ему не нужно.

— Так и запишем.

— Запиши, запиши.

Охранники вздохнули, и один из них сел на стул.

Подельники быстро миновали стол медсестры и двери на лестничную площадку и торопливо двинулись вниз.

Прошло не более пятнадцати минут, как через ту же самую дверь в то же самое отделение вошли еще два человека в белых халатах. Гусев и Бородавкин.

Гусев шагнул к медсестре, намереваясь вцепиться в горло. Но, тронув ее, оторопел и за волосы приподнял голову, прикоснулся к шее, проверяя пульс, замер. Вновь опустил на столешницу. Пальцами показал Бородавкину, что она мертва.

Это им не понравилось. Они прислушались к сонной больничной тишине.

Подельники со стажем, они имели богатый опыт и интуицию. Мертвая медсестра сразу сказала им, что здесь в отделении что-то произошло или происходит. Они, как волки из стаи, принюхались — и почуяли, что по коридору тянет чужими запахами. Поняли, что должны быть втрое осторожнее. И каждый пальцами нащупал сталь пистолета за поясом.

Осторожно двинулись к палате, где лежала Тамара. Недалеко. Они точно знали, где эта палата.

Охранники Корозова вновь увидали вдалеке в полумраке коридора две фигуры. Но, решив, что это ходят все те же врачи, смотрели невнимательно, тем более что это было неблизко.

В эту минуту Тамара вдруг очнулась ото сна, ей показалось, что ее кто-то позвал. Открыла глаза, вокруг было темно, она приподняла голову и прислушалась. Провела взглядом по ночной палате. Все спали. Окно было приоткрыто, с улицы шел приятный прохладный ночной воздух. Дышалось легко.

До вчерашнего вечера она лежала в другой палате, напротив, на солнечной стороне здания. Днем там было нечем дышать. Солнце жарило через окно так сильно, что находиться в палате просто невозможно, духота изводила. Ее сердце не переносило такой жарищи, ей становилось плохо, даже рана не доставляла столько мучений, как духота, поэтому вечером ее перевели в другую палату. Здесь было совсем другое дело.

Но Гусев и Бородавкин не знали этого. Они осторожно направились к прежней палате. Перед дверью Гусев еще раз нащупал пистолет, посмотрел на Бородавкина и тихо надавил на дверное полотно. Напарник тоже положил руку на пистолет и остался снаружи.

Гусев прикрыл за собой дверь, присмотрелся в темноте. Женские тела раскидались по кроватям. Он не раздумывая шагнул к кровати, которую до вечера занимала Тамара.

На кровати женское тело было повернуто спиной к нему и укрыто легким покрывалом. Гусев неторопливо, уверенно достал из-за пояса пистолет с глушителем, поднял, взялся рукой за подушку, чтобы натянуть ее на голову женщине и через нее выстрелить. Но в эту минуту женщина вдруг повернулась. Не различая в темноте лица, но увидав раскрывшиеся глаза, Гусев выпустил из руки подушку и нажал на спусковой крючок. Раздался хлопок, который разнесся по углам палаты.

Женщины на других кроватях сразу же завозились. Гусев торопливо шмыгнул к двери и выскочил из палаты. Быстро они зашагали к выходу из отделения. Когда вышли на лестничную площадку, до них донесся многоголосый женский визг, который в ночной тишине показался особенно громким.

Подельники ускорили шаг, спускаясь вниз по ступеням.

Женский крик среди ночи поднял ближние палаты на ноги. По коридору забегали больные, голоса заметались. В дверь Корозову постучал охранник:

— Глеб, ты спишь?

— Вы разве дадите! — хрипловато отозвался тот.

Он уловил голоса в коридоре и беготню.

— Что там за крики? — спросил, насторожившись, опустил ноги с постели.

Охранник быстро вошел. Глеб придерживал руку с раненым плечом. Настроения у него не было. С той минуты, как узнал о порезанных охранниках и побеге крали, он был в бешенстве. Опять Акламин прочитал ему нотацию о том, чтобы он прекратил самостоятельные действия. Если бы передал девушку полиции, никто бы не пострадал и могли бы получить какую-то информацию. А так — одни проколы.

Глеб с вечера долго ворочался, мысли не давали покоя, с великим трудом заснул, но поспать удалось совсем недолго, потому что разбудили, а разбудили, потому что снова что-то стряслось. Охранник стоял тихо, всматриваясь в темноте в хмурое лицо Корозова. Тот повторил:

— Что там за шум? И включи свет.

Парень щелкнул выключателем и напряженно выдохнул:

— Убийство. Женщину застрелили в пятой палате. И дежурную медсестру задушили.

Глеба подбросило с места. Он вскочил на ноги с неожиданной в этот момент для него быстротой и легкостью. Он знал, что в пятой палате лежала Тамара. И первая мысль была о ней. Морщась от боли, потянулся за одеждой:

— Помоги!

Охранник помог ему собраться, открыл перед ним дверь. Глеб направился по коридору к пятой палате. У дверей уже собралась толпа больных из отделения. Корозов протиснулся сквозь них и заглянул внутрь. Тело женщины на кровати было с головой накрыто простыней. Рядом удрученно стояли молодой дежурный врач и две незнакомые медсестры. Врач беззащитно моргал глазами и произносил:

— Полиция нужна. Надо полицию вызвать.

Глеб побледнел. Отступил от двери. Набрал в легкие воздуху и шумно выдохнул, как будто сбросил лишний пар. Вылез из толпы больных. Теперь все определилось, стало на свои места, все стало ясно. Кроме Артема, других подозреваемых у Глеба больше не было. Стало быть, можно смело отбросить другие версии, потому что все точно сходилось на сыне Семеныча. А он, глупец, подозревал Тамару. Не подлежало сомнению теперь, что покушение на него и на Тамару устроил Артем. И наверняка во всем этом как-то замешана вчерашняя девушка. Не зря кружилась в отделении. Может, преступники хотели убрать и его тоже, да сорвалось. Бесспорно, надо брать Артема. Зря Акламин не доверяет его версии. Какие еще нужны доказательства, когда все дела Артема на поверхности? Без сомнения, он и о Кровельщике может рассказать что-нибудь. Голова больше не шла кругом, мозг как-то просветлел, все вдруг сложилось.

Глеб оглянулся, намереваясь увидеть в коридоре Артема, как неожиданно его взгляд остановился на раскрытой двери противоположной палаты, из какой показалось испуганное лицо Тамары. Корозов даже отступил назад, не поверил собственным глазам. Тамара увидела его и всхлипнула, опираясь на косяк двери:

— Господи, Глеб, как я рада тебя видеть!

Из глаз хлынули крупные слезы. Они потекли по щекам. Стали капать на бинты на теле, на пол. Она смахивала их ладонью, захлебываясь рыданьями:

— Я так и знала, я так и знала, я тебе говорила, что меня хотят убить!

Корозов оторопело шагнул к ней, он всегда терялся при виде плачущих женщин, ему показались бинты на теле Тамары красными от крови, она слабо держалась на ногах. Глеб придержал ее рукой: