Читать книгу - "Побег из СССР - Дато Турашвили"

Он был известным профессором, одним из лучших умов своего времени, но то было советское время, и у него были свои законы. В шестидесятых-семидесятых годах прошлого века профессоров и ученых уже не расстреливали, но их вынуждали сотрудничать с советской властью. Большинство сотрудничало, ведь без этого никто никогда и не смог бы выехать за границу, ни на одну научную конференцию. Сотрудничество с властью, на первый взгляд, не было чем-то особенным, иногда за загранкомандировки с них ничего и не требовали, но это только на первый взгляд. В действительности же у них отбирали главное – право иметь и высказывать собственное мнение, право публично заявлять о своих политических взглядах, и при необходимости (а на самом деле всегда) они должны были быть сторонниками власти. Так оно и было: большинство советских ученых вместе с советским правительством покорно создавали одну большую советскую ложь. Конечно, бывали и исключения – те, кто не хотел от правительства никаких привилегий, ни квартир, ни автомобилей, (или правительство не желало их поощрять) – но их было мало. Сидели такие ученые по кухням своих хрущевок, там и работали, там же пили, и только там, на кухне, ругали советский режим. Правда, несколько человек (среди них и ученые) сидели по тюрьмам (а не на кухнях), но это уже были диссиденты…

Отец Сосо был одним из лучших, прославленных ученых советской Грузии – академик, к которому с особым почтением относился и сам Первый секретарь ЦК (фактический правитель) Грузии. Сосо как раз это и не нравилось – не нравилась близость и теплые отношения, которые были у его отца с властью: для антисоветски и либерально настроенной тбилисской молодежи того времени Эдуард Шеварднадзе, как карьерист-большевик, был личностью абсолютно неприемлемой. Чтобы выдвинуться в советской иерархии, не требовалось особого ума или образования, нужно было нечто иное – именно то, чем обладал (например) Шеварднадзе, который с чисто провинциальным упорством успешно продвигался от прекрасной гурийской деревушки к вершине прекрасной советской карьеры. Уже в начале шестидесятых (в борьбе с тбилисскими конкурентами) он стал в Грузии первым лицом и вскоре, без особого труда, завоевал симпатии местной советской интеллигенции. Хотя это было, скорее, заслугой самой грузинской интеллигенции, а не Первого Секретаря, поскольку на протяжении десятилетий (вместе с моралью) падали и ее мыслительные способности. Когда, идя к власти, Шеварднадзе начал аресты подпольных дельцов, грузинские интеллигенты искренне радовались, думая, что задержание Отара Лазишвили и было настоящей борьбой с коррупцией. Они не знали, что гонимый, вынужденный действовать подпольно, частный предприниматель в действительности и есть та самая основа, на которую опирается государственная экономика всех нормальных стран. Подпольные дельцы советского периода были людьми смелыми, и только они и могли составить средний слой общества – хребет нормального государства.

Обманывать старших всегда легче, чем детей. Когда отцы обманулись, дети догадались, что Шеварднадзе – это страшный человек, ведь среди арестованных был и его друг, которого вскоре расстреляли. Друг в Грузии всегда значил намного больше, чем товарищ (и не только из-за Руставели). Так грузинская молодежь того времени поняла, что новый Секретарь ЦК проливал кровь не зря – он наметил себе еще более высокую цель (кто знает, может, очень давно, еще с самого детства), и этой целью была Москва. Москве всегда нравились только те грузины, которые относились к своим с особой подозрительностью, и Сосо и его друзьям очень скоро стали совершенно ясны истинные намерения Шеварднадзе. Они возненавидели Шеварднадзе, и особенно Сосо, у которого из-за него осложнились взаимоотношения с собственным отцом. Ведь Сосо никак не мог поверить, что такому доброму человеку, как его отец, ученому, необходимо сотрудничать с такой злой властью. (Между прочим, Сосо, в отличие от большинства советских людей, вовсе не считал, что проблема в конкретном правителе, а не в советской системе правления.)