Читать книгу - "Милосердие - Рада Джонс"

Глава 7

К тому моменту, когда Эмма добралась до дома и стянула у порога рабочие кроксы, уже стемнело. Она привычно кинула на старый стул Виктора тяжелую сумку, в которой всегда таскала с собой скальпель, фонарь, жгут, зажимы и лекарства.

Затем она заперла дверь.

Ее ждали горячая ванна и вино, о которых она мечтала весь день. Они помогали избавиться от грязи и страданий — неизбежных спутников ее работы. Ну а сейчас, когда она села на диету, других удовольствий у нее почти не осталось. Вино Эмма выбирала очень тщательно. Оно доставляло удовольствие и сулило успокоение. Половину ежедневного объема калорий Эмма получала из вина.

Пора отпраздновать день рождения Винсента.

Она остановила свой выбор на испанском вине борсао «Трес пикос» 2016 года из винограда гарнача. У большинства испанских вин резкий вкус. У них полно потаенных темных уголков, совсем как на картинах Гойи. А вот это ласковое и нежное, как шелк.

Тихо хлопнула пробка. Эмма налила вино в бокал на длинной ножке. В ванну пока лезть не хотелось. Она посмотрела на вино на свет.

Темно-красное. Если не глядеть на края — почти что черное. Совсем как венозная кровь.

Она помотала головой. Даже сейчас не можешь отвлечься от работы.

Эмма прочитала текст на этикетке: «Вино богатое, структурированное, с глубоким вкусом, в котором доминируют ноты ежевики, сливы, ванили, с композицией оттенков красных фруктов, цветов, кожи…» Кожи? А что это кожа делает у меня в бокале? Разве дубовых ноток мало? А если бы я была вегетарианкой?

Она вдохнула аромат вина, покрутила его в бокале и понюхала снова. Затем сделала глоток. Погоняла вино во рту, смакуя его и не забывая, что за горький вкус отвечают находящиеся в задней части языка вкусовые сосочки. Вобрав в себя аромат до последнего оттенка, Эмма проглотила напиток. В груди сразу сделалось теплее.

Прямо в медицинской униформе она опустилась на диван, обитый зеленой кожей. Она так устала, что не было сил переодеться. В обеденный перерыв вместо перекуса она отправилась в блок интенсивной терапии, чтобы поговорить с Эриком. Он как раз работал, делал обход пациентов. Из-за измученного вида и короткой щетины он выглядел старше своих двадцати четырех лет. Эмма улыбнулась. Красивый мальчик. Сейчас он выглядит куда лучше, чем в первый раз, когда лежал с нитевидным пульсом на носилках. Хорошо, что его удалось спасти.

— Привет, Эрик!

При виде Эммы парень просиял.

— Доктор Стил! Рад вас видеть. Чем могу помочь?

— Ты Тейлор не звонил?

Глаза Эрика удивленно расширились.

— Я вообще-то недавно у нее был. Она делает успехи. Мы пообедали, потом гуляли, разговаривали…

— Не ругались?

— Ругались? Совсем наоборот. Вообще-то… — Он кинул взгляд на больных, вздохнул и снова поднял глаза на Эмму: — Я сделал Тейлор предложение. Знаю, ей только семнадцать, но скоро уже исполнится восемнадцать. Я люблю ее. Честное слово. Я… у меня такого никогда ни с кем не было. Я всю жизнь мечтал о такой девушке. Простите, доктор Стил, надеюсь, вы не станете сердиться, что я не посоветовался с вами. Это произошло само собой, я ничего такого не планировал. Но Тейлор была такой красивой… такой милой… Вот я и не сдержался.

— И что она ответила?

— Расплакалась.

— А потом?

— Я сказал, что очень ее люблю. И если она не готова, буду ждать столько, сколько нужно. Мне никто другой не нужен.

— И?

— Она заплакала еще сильней. Пришлось дать ей свою бандану, чтоб высморкалась.

Эмма рассмеялась.

— Мы сели на траву. Съели по мороженому. Я стал рассказывать, как здорово мы заживем вместе. Сказал, что только ее хочу видеть матерью моих детей. Тут она снова начала плакать. Ну я и говорю: «Ладно-ладно, ничего страшного. Не хочешь детей — тогда просто заведем собаку». Я думал, ей нравятся собаки, а она и вовсе в три ручья зарыдала. А потом побежала прочь от меня, к себе в корпус. Думаю, от неожиданности.

— Она еще слишком молода, чтобы думать о детях.

— Я понимаю. Но потом… со временем…

— Со временем все меняется. Через год ты можешь к ней охладеть.

— Не охладею. Любовь — это самое сильное чувство на свете.

— А как же ненависть?

— Ненависть — та же любовь. Просто испорченная, нераспознанная.

— Может, оно и так, — улыбнулась Эмма. — Спасибо, Эрик.

— А что случилось?

— Тейлор пропала. Прошлой ночью. Мы не знаем, где она. Думала, вдруг ты в курсе.

— Пропала?!

— Да. Утром заглянули к ней в комнату, а там никого.

— Но почему она сбежала?

— Именно это я и хотела узнать.

И благодаря тебе узнала.

Глава 8

Ангел

У этой, похоже, рак. Сама тощая, кожа желтая, а голова лысая, как бильярдный шар. Последствия химии. И при этом она не такая уж и старая. Сколько ей? Сорок? Пятьдесят? Я смотрю на запястье, туда, где болтается браслет пациента. Тридцать три. Какая несправедливость. Бедняжка держится за край носилок, ее рвет.

Чтобы подавить тошноту, ввожу ей вторую дозу зофрана.

— Как вы себя чувствуете?

— Ужасно. Лучше б я сдохла. — Она снова сгибается в приступе рвоты. — Ну и отстой эта химия. Да и толку от нее. Выиграю каких-то пару месяцев. Проще отказаться. Какой смысл так жить? Разве это жизнь?

— Так зачем вы согласились на химиотерапию?

— Родители настояли. Я не смогла им отказать. Не думала, что будет настолько худо. Лучше уж сдохнуть, и всем станет легче. Они ведь тоже мучаются, наблюдая, как я медленно умираю.

Мне все ясно. Я очень хорошо ее понимаю. Надо помочь. У меня как раз хватит остатков фентанила.

Во время перерыва я забираю ампулу из шкафчика и отправляюсь обратно. Резко останавливаюсь.

Нет, прямо сейчас вернуться к больной нельзя. Где это видано, чтобы люди возвращались с обеда на работу раньше? Это вызовет подозрение. Я отправляюсь в столовую. Там так воняет маслом, что у меня перехватывает дыхание. Беру себе крем-суп из цветной капусты. На вкус он так омерзителен, что тянет блевать.

Так и не доев, я возвращаюсь.

Пациентка пропала!

Куда она подевалась? Ее перевели? Сверяюсь с базой данных. Ага. Ей выделили палату. Наверху. Обычно на это уходит несколько часов.

Я багровею от злости. Мне ведь так хотелось ей помочь!

Чтобы успокоиться, делаю дыхательные упражнения. Повторяю их раз за разом. Наконец пульс приходит в норму. Теперь можно собраться с мыслями. И тут до меня доходит. Едва не произошла страшная ошибка. Больная была закреплена за мной. С кого