Читать книгу - "Открывающий двери - Елена Чалова"

— А почему ты не можешь контролировать его по телефону? В конце концов есть скайп, которым пользуются даже умственно отсталые. Почему он не может?

— Не знаю почему! Он теряет или выбрасывает мобильники. И категорически не любит интернет. Он такой какой есть! И признай — за все годы работы у нас еще не было такого яркого, такого многообещающего клиента!

— И такого чокнутого! — буркнул Ричард.

Конечно, он сдался. Напор Глории не смог бы выдержать и бульдозер. И Ричард клятвенно обещал заходить, присматривать и докладывать.

Первый визит прошел неинтересно. Ромиль торчал на лестнице, покрывая холст ровными мазками. Сейчас он больше всего походил на рабочего, делающего ремонт: обросший щетиной, в заляпанных краской джинсах, босой, пахнущий потом. Ричард пробыл в студии с полчаса: проверил холодильник, обошел спальни. Художник ни разу не показал, что вообще заметил его присутствие. Ну и хорошо, решил Ричард и ушел, осторожно прикрыв за собой дверь.

В следующий раз он обнаружил, что на лестнице Ромиля нет. Вообще весь первый этаж был пуст. Тогда Ричард снял ботинки и, бесшумно ступая, поднялся на галерею. Двери спален были закрыты. В первой, гостевой, пусто — постель не разобрана, здесь никто ни разу не спал. Хмурясь, он открыл двери хозяйской спальни. Само собой мерзкий цыган устроился на роскошной двуспальной кровати, ему и в голову не пришло ограничиться гостевой комнатой.

Ричард оглянулся, почуяв знакомый запах: на красивом, обитом китайским шелком кресле валялись заляпанные краской джинсы. Ричард сделал шаг вперед — он хотел разбудить этого невежу, выговорить ему за то, что нельзя так обращаться с чужими вещами, что хоть он и платит деньги за возможность поработать в этой шикарной квартире, но нужно иметь совесть и хоть какое-то представление о границах…

Ромиль спал. Темноволосая голова на подушке, смуглое тело выделялось на шелковом постельном белье цвета шампань. Узкие бедра, плоский живот, свежая кожа. Красивое, зовущее тело. Ричард стоял и смотрел. Через некоторое время цыган почуял его присутствие и открыл глаза. Само собой, он узнал стоящего подле постели человека. Узнал он и выражение лица, с каким смотрел на него партнер Глории. Ромиль усмехнулся и, отбросив простыни, вытянулся на постели. Он отдохнул, выспался и почему бы не позволить этому человеку обслужить себя? Ни один из них не произнес ни слова. Ромиль молчал, кривя губы в презрительной улыбке. Ричард боролся с собой, боролся изо всех сил, вспоминая Глорию, которая возвращалась от этого типа с видом побитой собаки, своего Эдьяра… Гордость, наконец. Но Глория и служит своему цыгану как преданная собака. А Эдьяр сейчас где-то на южных островах — снимается для модного календаря, и кто знает, как оно там… А гордость… гордость не смогла устоять перед вожделением, и Ричард опустился на колени подле кровати …

Новая картина потребовала много времени и отняла у Ромиля неожиданно много сил. В какой-то момент он поймал себя на том, что неоправданно долго и старательно отделывает фон, просто потому что не готов приступить к написанию центральной фигуры. Прежде он лишь переносил на полотно идеи, образы и лики своих видений, кошмаров или воспоминаний. В крайнем случае это могли быть впечатления, окрашенные его переживаниями, переломленные через призму сознания, души или что там руководит процессом. А теперь он пытался воплотить чужую идею, и, хоть она и понравилась самому Ромилю, но не хватало чего-то…. Облик не обретал плоть и кровь.

Зато чертова рука опять начала наливаться болью, и Ромиль почти не мог есть и спать. Он знал, что Глория не одобрит очередного загула, да и возродившийся здравый смысл восставал против таких насильственных мер. Но что же делать? Он должен закончить картину! Мысль о том, что полотно можно бросить, не завершив замысла, даже не пришла Ромилю в голову. Картина должна ожить, обрести глубину и суть. А для этого он должен увидеть полет ангела. И, отбросив сомнения и колебания, Ромиль отправился в город.

— Шеф, идите сюда!

— Джорджина, я тебе уже сказал: будешь меня доставать — опять окажешься в штрафниках и будешь заниматься бумагами и отвечать на телефонные звонки!

Макс Деррен даже не поднял головы. Дел невпроворот! Через полчаса привезут для допроса двоих подозреваемых по делу о краже из банковских ячеек. Если удастся их расколоть — начальство хоть немного ослабит нажим. А то что-то уж больно много висяков собралось. Но самый кошмар — дело психопата-убийцы. Макс давно работает в ФБР и понимает, что такое дело нельзя бесконечно скрывать от прессы и общественности. Они и так слишком долго избегают внимания газетчиков. Однако он кожей чувствовал, что скоро что-то опять случится — и вот тогда наступит настоящий кошмар, потому что, как только газеты докопаются до фактов и выплеснут их на страницы и мониторы, люди кинутся писать и звонить, требуя, чтобы полиция и Федеральное бюро расследования отрабатывали потраченные на их содержание деньги и немедленно изловили бы убийцу, а начальство озвереет окончательно.

Нет дел хуже, чем преступления, совершенные маньяками. Даже при наличии психологов и современных методик, полиции и ФБР пока не удалось подобраться к этому психу. Он убил четверых — в разных городах и через неравные промежутки времени. Но каждое его убийство было обставлено как некий художественный перформанс. Первый случай произошел в Чикаго, пару лет назад, и тогда они еще не знали, что имеют дело с серийным маньяком. Неизвестный псих убил проститутку, предварительно выкрасив ее тело белилами, смешанными с каким-то сложнокомпонентным лаком. Тело женщины приобрело твердость мрамора. На ней был греческий хитон и прическа в античном стиле. Консультант из музея, куда Джо ездила показывать фотографии, сказал, что поза мертвой девушки повторяет одну из древних статуй. Богиня… как же ее? Да и неважно!

Потом умерла девушка из Вегаса. По отзывам друзей и родных, она не была проституткой, мечтала стать актрисой, бегала на кастинги, работала помощницей агента по недвижимости и накануне смерти рассказала подружке, что согласилась позировать одному художнику. Все очень чинно, никакой обнаженки. Он показал ей платье, в котором она будет позировать. Очень красивый костюм, что-то связано с историей… Ее тело привезли в местную художественную галерею в большом ящике. Кто-то заказал доставку, оплатив все через интернет и заранее оговорив, откуда забрать ящик. Девушка была одета в длинное платье серо-голубого цвета. В рукавах — вставки малинового бархата. Самым странным полицейским показался тот факт, что на платье не оказалось ни единой пуговицы или молнии. Сшито оно было вручную, а роль застежек выполняли шнуровки. На шее девушки надета двойная нитка простых деревянных бус. Но больше всего полицейских поразила прическа. Длинные рыжеватые волосы жертвы, гладко причесанные, разделялись пробором посредине головы. Но потом волосы обвивали голову, словно платок — под подбородок, а затем скреплялись на затылке длинными шпильками.

Понадобилось довольно много времени, прежде чем кто-то из экспертов сообразил, что наряд и прическа жертвы повторяют картину Леонардо да Винчи «Дама с горностаем». Впрочем, горностая в ящике не оказалось.