Читать книгу - "И на погосте бывают гости - Владимир Тучков"

– Эй, – тихо позвал он, – эй, Стрелка.

Стрелка завозилась. Сопение прекратилось.

Время шло. Никто из лесу не выходил. Лишь изредка проезжали мимо машины. С шипением на мокром асфальте.

«Может быть, надо, как тогда, начать сочинять стихотворение? – . подумал Танцор. – Может, даже такие мелочи имеют значение?»

Начал припоминать.

Вот и кончился карнавал.

Уж в рога протрубили охотники.

Этой ночью склевал

Счастье дождь на моем подоконнике.

Попробовал продвинуться дальше.

Вот и серые дни Потянулись по небу устало. Мы с тобою одни, Только этого мало!

Понял, что сбился на Арсения Тарковского. Мысленно перечеркнул три последних строки. Опять напрягся, не забывая наблюдать за враждебной стеной леса.

Вот и серые дни…

Вот и серые дни…

Вот и серые дни…

Вот и серые дни…

Вот и серые, блин, дни…

Вот и серые дни, хрен бы их побрал…

Вот и серые дни…

Вот и серые дни…

И вдруг еловая ветка точно справа от машины неестественно пошевелилась. Хоть никаких птиц и в помине не было.

Танцор напрягся.

Вышел Маньяк. Все как тогда – в длинной куртке с капюшоном, в белой маске. На плече висела солидных размеров сумка.

Стрелка не спала. Это Танцор чувствовал точно. Изучил уже вдоль и поперек. Поэтому, чтобы не перепугать до полусмерти, совсем тихо прошептал, не шевеля губами:

– Идет. Угу?

– Угу.

Маньяк приблизился, внимательно всматриваясь в водителя.

«Блин, – мелькнула вредная мысль, – у нас же с ним одинаковая сила. Если промахнусь, что тогда?»

Маньяк обошел машину спереди, наклонился к стеклу…

И тут Танцор изо всей силы толкнул дверь. Это был полный нокаут. Маньяк рухнул на спину.

Танцор выпрыгнул, точнее – выпорхнул ястребом и долго стрелял. Может быть, пять раз. Может быть, двадцать пять. Опомнился, когда палец бессмысленно нажимал на курок, потому что магазин был пуст. Ну, а уж Маньяк был более чем мертв.

Оттащил на обочину. Отволок в заросли.

Малость успокоился и задрал маску. «Точно, вылитый я».

Потом раскрыл сумку. Выкинул кровавое тряпье.

Под ним были самые разнообразные,инструменты.

Танцор уже давно, примерно с год, как избавился от рвотного рефлекса. Поэтому все шло нормально.

Боковым зрением увидел, как Стрелка, прижавшись лицом к стеклу, смотрела круглыми глазами.

На самом дне был большой пластиковый пакет. В нем была голова. Женская.

И тут вся его подготовка куда-то исчезла. И он отбежал на сколько мог в кусты, чтобы Стрелка не видела. А что слышит – пусть. Танцора рвало. Рвало мощно и обильно. Хоть с утра ничего и не ел.

Потом долго вытирал руки и губы мокрой травой и листьями.

Стрелка хотела сесть за руль. Однако он упрямо отказался, сказав невесело:

– Ничего, не привыкать. В первый раз, что ли?

– Не в первый, конечно. Но…

– Там голова была. Изольды. Такие дела.

Долго ехали молча. Потому что Стрелке было гадко, а Танцору мерзко. Не самые лучшие чувства для общения. Да и говорить было не о чем – «такие дела».

Зазвонил телефон. Танцор остановился и взял трубку, потому что не хотел рисковать Стрелкой. С трубкой в правой руке и с рулем в дрожащей левой – прямая дорога на тот свет. Тот самый.

– Танцор, а я-то старый дурень думал, что тебе такая игра придется по душе! Вот же ведь – абсолютное зло, омерзительное! И тебе его надо истребить. Это ли не благородно?! Спасешь множество невинных жертв. Разве это патология? С моей-то стороны. Так что же с ним делать? В психбольнице, что ли, держать? Казенными харчами кормить? А так он будет ключевой фигурой новой игры. Ваша команда на него будет охотиться. Ведь это же зрелищно! Разве не так? Будут большие ставки делать! Жизнь закипит! Да как же я его уберу-то? Ведь уже анонс разместили. В тотализаторе уже изрядная сумма лежит. И как же я его теперь уберу-то? В своем ли ты уме? Или уже со Стрелкой мухоморов объелись?..

Это было невероятно! Сисадмин молотил точно тот же самый текст, что и в прошлый раз. С теми же самыми интонациями. И не реагировал, не прерывался, когда Танцор, все поняв, пытался как-то вклиниться. Это была магнитная запись. Или звуковой файл.

Выключил мобильник.

Было предельно тошно.