Читать книгу - "Тихий омут - Найджел Маккрери"

— Я работаю в полиции, — заметив это, сказал Лэпсли.

Консидайн нахмурился.

— Я еще в состоянии понять, что звуки могут быть неверно интерпретированы где-то в мозгу в виде вкусовых ощущений, — сказал он, — но ложь — не звук, она должна быть связана с содержанием, значением того, что говорится. Это уже натяжка.

— Вот как я это объясняю, — проговорил Лэпсли. — Когда человек лжет, в голосе появляется определенное напряжение, которое почти незаметно меняет его звучание. Я каким-то образом улавливаю это напряжение и ощущаю его на вкус.

— Полагаю, вас просили принять участие в исследовательских проектах? Институты по всей стране все больше начинают интересоваться синестезией.

— Меня просят, и я иногда участвую в опытах, но обычно получается, что я выступаю в роли лабораторной крысы. Я хочу понять и научиться управлять своей проблемой, но все дело в том, что большинство ученых хотят чего-то другого. Они хотят использовать синестезию в качестве окна, через которое можно смотреть на то, как функционирует мозг.

Консидайн кивнул:

— Сочувствую. В психиатрии есть техники, при помощи которых можно управлять наплывами ощущений. Лечение по методу когнитивного поведения, например, способно помочь ослабить связь между стимулятором вроде определенного звука и привычной реакцией на него. Вкусы могут сохраниться, а реакция организма может измениться. Если хотите, могу рекомендовать вас врачу.

Лечение. Лэпсли покачал головой. Это не для него.

— Спасибо, — проговорил он, — но мне кажется, проблема глубже. Изменение способа мышления ее не решит.

— Тогда вам просто придется с этим жить.

— Спасибо за время, которое вы мне уделили.

— Приезжайте в следующем году, — сказал доктор Консидайн, когда Лэпсли поднялся, чтобы уходить. — Кто знает? Может, к тому времени мы узнаем, что такое синестезия и как с ней бороться.

— Кто знает… — уходя, повторил Лэпсли.

Пока он находился в больнице, прошел дождь. Озерца воды скопились у обочин тротуаров и в углублениях на дороге. Выехав с территории больницы, Лэпсли направил машину к трассе А120, но голосок в подсознании напомнил, что он находится не очень далеко от того места в лесу за Фолкборном, где было найдено тело Вайолет Чэмберс. Вместо того чтобы ехать с круга налево, он резко свернул направо и быстро напечатал новую цель на спутниковом навигаторе. Он точно не знал зачем, но ему захотелось еще раз осмотреть местность. Он чувствовал, что хочет взглянуть на нее днем, а не ранним утром. Увидеть, когда вокруг больше никого нет, а не когда повсюду толкутся полицейские и криминалисты.

Он дал свободу мыслям, пытался анализировать, почему ему захотелось посвятить остаток своего отгула расследованию преступления. Что-то в нем не удовлетворяло. Что-то необычное. За долгие годы он расследовал много убийств и привык к ним, к тому, как все выглядит и как пахнет, к причинам и мотивам; но это выбивалось из обычных рамок. Частью оно было слишком манерным, слишком подготовленным. Отравление — это не преступление на почве аффекта, а тщательно спланированное действие. Но ведь был удар по затылку и тот факт, что тело, возможно, еще живого человека было закопано в лесу. Это говорит о спешке, о том, что убийца паниковал и торопился избавиться от тела. Эти два обстоятельства не укладываются в общую канву.

Если только…

Если только убийце не помешали в тот момент, когда он собирался закопать тело. Возможно, он выбрал место, где от него можно избавиться, не боясь быть замеченным, но по пути что-то случилось. Яд сработал не так, как нужно, предполагаемый труп вдруг ожил. Лэпсли почувствовал, как ускорился пульс, а мысли плотным роем гудят в голове. Убийца (или, скорее, пока нападающий) сворачивает на пустынную дорогу, чтобы завершить работу быстрым ударом по затылку имеющимся под рукой орудием — гаечным ключом или чем-то еще. Но почему не продолжить путь, раз жертва мертва? Зачем закапывать тело именно там?

Возникла помеха? Кто-то увидел припаркованную у обочины машину и подъехал посмотреть, не нужна ли убийце помощь? Убийце пришлось оставить тело на месте, чтобы устранить помеху?

Над головой висели темные, пропитанные дождем тучи, но в стороне виднелось голубое небо. Косые лучи солнца освещали местность, заставляя ее излучать на темном фоне странное золотое сияние. Это походило скорее на театральную декорацию, чем на реальную местность.

Через полчаса он ехал по той же окруженной деревьями дороге, где уже был несколько недель назад. Дождь промыл воздух от пыли, и листья, казалось, загорались неестественным светом, когда на них попадал луч солнца. Лэпсли стал притормаживать, подъезжая к изгибу дороги, где произошла авария, свернул и остановился под деревьями; шины глубоко сели в фунт.

Лэпсли вышел из машины и немного постоял, вдыхая землистую влажность воздуха. Криминалистическая бригада, перед тем как уехать, все прибрала. От ее присутствия не осталось ничего, кроме вытоптанного клочка земли, где стояла их палатка, и маленьких обрывков желтой ленты.

Повернувшись, Лэпсли посмотрел вдоль дороги, по которой только что подъехал. Если он не ошибается — а это на тот момент была не столько версия, сколько гипотеза, — убийца ехал по этой дороге, намереваясь где-то закопать свою жертву. По какой-то причине он остановился, а жертва, которая была не совсем мертва, воспользовалась шансом, чтобы попытаться бежать. Быстрый удар по затылку, и жертва действительно мертва. Убийца завернул ее в пленку и оставил здесь, а не поехал туда, где на самом деле планировал избавиться от тела.

Первый вопрос: почему убийца остановил машину? Возможны варианты: либо жертва стала проявлять признаки жизни и нужно было заняться ею немедленно, либо здесь уже было что-то, заставившее убийцу остановиться, либо в машине выявилась неисправность. Теперь: какой из этих вариантов наиболее вероятен? Если жертва показала признаки жизни, когда убийца вел машину, то он мог остановиться и сильным ударом завершить дело, но зачем закапывать тело здесь? Почему не продолжить поездку к месту, где изначально планировалось ее закопать? Вычеркнем эту мысль. Если на дороге что-то было — какая-нибудь сломавшаяся машина, например, — то для чего было останавливаться? Или если убийца был вынужден остановиться — например, полиция установила кордон, — то почему нужно было закапывать тело, когда вокруг люди? Опять же почему было не продолжить путь? Чем больше Лэпсли думал об этом, тем больше склонялся к мысли, что в машине убийцы обнаружилась поломка.

Внутренним взором он видел, как разворачивалось действие на этом живописном отрезке окутанной туманом дороги. Осторожно, чтобы не привлекать внимания, едет одинокая машина. Прокол шины, возможно, или пар из радиатора. Машина тут же останавливается. Водитель — расплывчатая фигура — выходит и рассматривает шину или открывает капот, в зависимости от характера повреждения. Оказавшись вне поля его зрения, открывается задняя дверца. Оттуда кто-то выползает, пытаясь добраться до спасительной тени деревьев. Водитель видит это и идет через папоротник следом. Поднимает сук с земли, делает один-два резких взмаха… Водитель возвращается к машине и без особой охоты звонит в техпомощь. До ее приезда водитель достает из багажника машины рулон полиэтиленовой пленки, заворачивает в него тело и старательно забрасывает листьями папоротника и землей, чтобы его не увидели. А затем ждет приезда бригады от Автомобильной ассоциации или какой-нибудь ремонтной компании.