Читать книгу - "Самая страшная книга, 2014–2025 - Ирина Владимировна Скидневская"

– Нежданный гость, – датчанка приоткрыла запертую на цепочку дверь. – И незваный. Дорога лошка к обеду, так, кажьется? Извини, свьято место заньято.

Дверь захлопнулась.

Андрей отправился восвояси. Всякий раз, как он вспоминал Сашу – испуганную, плачущую, с холодными, будто мертвыми, руками, – на него накатывало жалостливое, щемящее и остро влекущее чувство. Мужским желанием его было не назвать – Андрей краснел и смущался, едва представив Сашу на месте Ингрид.

Корпус батискафа скрылся под водой. Андрей побрел к сброшенному на лед трапу. До обеда он прослонялся по судовым отсекам в поисках чем бы себя занять. К больнице на третьей палубе ноги, казалось, вынесли его сами.

– Нет, – Петр Маркович покачал головой. – Никаких больше свиданий. Девчонка всю ночь плакала, вообще не спала. И потом…

Доктор замялся.

– Что «потом»?

Петр Маркович достал пачку сигарет, выбил одну, оторвал фильтр и закурил.

– Раны затянулись, – сказал он. – И на груди, и на спине. За неполные сутки. Без воспалительных процессов. Я кровь взял. Лаборатория тут – говно, препаратов мало. Но такой аномальной крови я вообще никогда не видел. Будто и не человеческая вовсе…

– А чья? – спросил Андрей. – Чья кровь?

Ответить доктору помешал истошный и пронзительный вой пожарной сирены.

– Внимание! – перекрыл сирену многократно усиленный голос капитана. – Всем оставаться на местах. Бригада спасателей – немедленно на выход! Повторяю: все остаются на местах, спасатели – на лед!

Двумя часами позже в кают-компании бледный, разом осунувшийся Амида Куроки бесстрастно докладывал по-английски:

– На трехстах метрах камеры зафиксировали странное образование, поднимающееся из глубины встречным курсом. Минуту спустя мы его увидели…

Японец закрыл лицо ладонями, несколько раз глубоко вдохнул, восстанавливая самоконтроль, потом протянул дрожащую руку за стаканом воды.

– Прошу простить. То, что мы увидели, было ужасней и отвратительней всего, что я мог когда-либо представить. Джефф умер на месте. Сердечный приступ, судя по всему.

С минуту океанограф молчал.

– Карл сбросил балласт, весь, без остатка. Думаю, аварийное всплытие нас спасло. Правда, у Карла помрачнение рассудка, возможно, от сильной декомпрессии при подъеме. Когда всплыли, он хотел меня убить.

– Что? – спросил капитан, стискивая зубы. – Что это было?

– Камеры засняли. – Лицо японца казалось каменным. – Но их угол обзора узок. Я видел существо целиком. Оно огромно. От сорока до сорока пяти метров в диаметре. И оно состоит из… – Куроки осекся, его голос дрогнул: – Оно похоже на гигантскую запеканку. Скальные сколы, корабельные обломки, водоросли, членистоногие, рыбы, китообразные. И люди. Будто запеченные, замешанные в бетон. Десятки людей.

– В каких стадиях разложения? – спросил капитан, исказившись лицом.

– Они смотрели на нас. Смотрели и кричали сквозь воду. Они все живые…

Час спустя «Георгий Богданов» прорезал в ледяном поле дугу и встал на обратный курс. Продвинуться по которому удалось лишь на полкилометра – внезапно, без видимой причины, оба ядерных реактора вышли из строя. Электрические двигатели отказали за ними вслед. Лед подступил к кораблю, ужалил в борта, обнял за корпус и взял в захват.

Потом был капитанский приказ не поддаваться панике и ждать ледокол «Ленин». А потом… Потом в течение часа погибли трое.

Запершись в каюте, вскрыл себе вены Амида Куроки. В больнице, страшно крича и разбивая руки в кровь о толстые стеклянные перегородки, умер Карл. Бросившись с борта на лед, убился второй помощник Семенов.

– Андреас, мне страшно, – причитала в опустевшем ресторане перепуганная Ингрид. – Давай проведем эту ночь вместе? Пожалуйста! Я солгала, никого у меня нет. Ты не представляешь, как я боюсь…

– Мой народ иметь история, – встрял невозмутимый Дйныгхак. – Мир бывать совсем молодой, предок мой предок ставить первый иглу. С небо падать паук, откладывать в вода яйцо. Новый паук вырастать. Ловить акула, кит, морж. Человек тоже ловить. Иногда – приманка. Брать один человек, на него приманивать много. Тогда бывать шибко дерьмо.

– Девка, – ахнула Ингрид, – девка на льду! Это она! Немец от нее через стенку был. Японец к нему заходил, ее видел. Этот, который на лед бросился, – он с ней сегодня утром разговаривал почти час. Все сходится! Чудовище через нее нас всех угробит!

Андрей поднялся из-за стола.

– Кажется, в здравом уме тут я один, – бросил он с досадой.

По служебной лестнице он взбежал на третью палубу, на секунду остановился, оглянулся по сторонам. И рванул по корабельному коридору, проносясь мимо запертых каютных дверей, словно между акульих зубов, щерящихся со стен в два ряда.

На больничном пороге лежал навзничь Петр Маркович с перерезанным горлом и хирургическим ланцетом, зажатым в откинутой руке. Кровь уже перестала течь, стыла лужей под его головой.

Андрей, собравшись с духом, переступил через мертвеца, заозирался.

– Саша! – закричал он.

Она вышла из своей палаты, опустив голову, – тоненькая, слабая, еле брела. Золотистые волосы падали на больничный халат.

Андрей бросился к ней, подхватил ее, легкую, податливую. Прижал к себе крепко, как только мог.

– Саша, – с горечью выдохнул он, – хорошая, родная моя, что же они с тобой сделали?

Она забилась в его руках. Словно выброшенная на лед рыба. Словно… словно приманка.

– Убейте меня, – попросила она опять. – Он смотрит. Через меня смотрит. Никто не может вынести его взгляда. Я всех погублю…

– Перестань же! – взмолился Андрей. – Прекрати немедленно. Пойдем. Здесь тебе оставаться нельзя – паника начинается, и вправду убьют.

Он за руку потянул ее за собой. Струйка засохшей крови причудливой змейкой извивалась между перерезанным горлом Петра Марковича и распахнутой дверью приемной.

– Закрой глаза, милая. Не смотри.

Андрей повлек девушку за собой. На ходу нагнулся, выдернул из руки покойного доктора ланцет, упрятал за пазуху.

– Сюда, милая. Скорее. Нет, стой!

За коридорным поворотом у стены скорчился молоденький матрос, обеими руками пытаясь удержать внутренности, вывалившиеся из распоротого живота.

Саша всхлипнула:

– Он мне обед сегодня приносил…

Андрей потянул ее прочь.

До каюты добрались, миновав приколотую пожарным багром к переборке ресторанную официантку.

– Он поет вам песню смерти из-под воды, – хрипло сказала Саша. – От нее ум вибрирует. Есть ли у вас тут батюшка? Мне бы исповедоваться, причаститься…

Андрей втолкнул ее в свою каюту:

– Нет здесь священников, Саша. Жди. Я мигом.

Метнулся по коридору к каюте Ингрид, забил кулаками в дверь.

– Андреас, дорогой, – запричитала насмерть перепуганная журналистка. – Спасибо, что пришел. Господи, что творится!

Андрей схватил ее за плечи, встряхнул.

– Где твое барахло? Ну?! Шмотки где? Шуба, комбинезон, унты.

Ингрид в страхе попятилась, губы у нее задрожали.

Андрей вернулся в каюту бегом, с охапкой женской одежды в руках.

– Саша, одевайся. Скорее!

Он помог девушке стянуть больничный халат, белья