Читать книгу - "Чаща - Харлан Кобен"

Я добыл номер домашнего телефона адвоката Фоули и разбудил его.

— Не подписывайте никаких бумаг до второй половины дня, — попросил я.

— Почему?

— Потому что, если подпишете, я гарантирую — прокуратура возьмет в оборот и вас, и ваших клиентов. Я дам знать всем, что мы никогда не пойдем ни на какие сделки с Хорасом Фоули и всегда будем требовать для его клиентов максимальных сроков.

— Вы не можете этого сделать!

Я промолчал.

— У меня обязательства перед моим клиентом.

— Скажите ей, что я попросил о небольшой отсрочке. Подчеркните, что это в ее же интересах.

— А что я скажу другой стороне?

— Не знаю, Фоули. Найдите какую-нибудь неточность в бумагах, что угодно. Тяните время до второй половины дня.

— А как это послужит интересам моего клиента?

— Если мне удастся их зацепить, вы сможете увеличить сумму отступных. Заработаете больше.

Он задумался.

— Эй, Коуп?

— Что?

— Она странная девушка. Я про Шамик.

— В каком смысле?

— Такие обычно сразу берут деньги. Мне же пришлось ее уговаривать, потому что, откровенно говоря, для нее взять деньги на ранней стадии — наилучший вариант. Мы оба это знаем. Но она и слышать об этом не хотела, пока вчера они не измочалили ее этим Джимом или Джеймсом. Видите ли, раньше, несмотря на то, что́ она говорила в суде, ей хотелось отправить их в тюрьму, а не получить деньги. Она действительно жаждала восстановить справедливость.

— И вас это удивляет?

— Вы на этой работе новичок, а я отпахал двадцать семь лет. Становишься циником, знаете ли. Да, Шамик чертовски меня удивила.

— И почему вы это рассказываете мне?

— Видите ли, лично я просто заинтересован в том, чтобы получить свою часть от оговоренной суммы. Но с Шамик все по-другому. Эти деньги могут совершенно изменить ее жизнь. Я не знаю, что вы задумали, мистер Прокурор, но, пожалуйста, не навредите ей.

Люси пила в одиночестве.

Наступила ночь. Люси жила в факультетском общежитии. Место это не поднимало настроение. Скорее, наоборот — вгоняло в депрессию. Большинство профессоров много работали и копили деньги в надежде, что все-таки смогут уехать из общежития. До Люси в этой квартире тридцать лет прожила профессор английской литературы Аманда Саймон, старая дева. Она умерла от рака легких в пятьдесят восемь лет. Оставила после себя запах табака. Люси сменила ковер, выкрасила стены, но запах не исчез. Она словно жила в пепельнице.

Люси предпочитала водку. Посмотрела в окно. Издалека доносилась музыка. Университетский кампус. Здесь всегда звучала музыка. Люси взглянула на часы. Полночь.

Она включила свой маленький ай-под, выбрала список, который называла «Под мухой». Он был составлен из песен не просто медленных, но рвущих душу. Люси пила водку, сидела в депрессивной квартире, вдыхала запах табака, оставшийся после умершей женщины, слушала песни об утратах и отчаянии. Жалела себя.

Джозеф Артур[26]запел «Мед и луна», песню, обращенную к его единственной и неповторимой возлюбленной, которую надо было бы выдумать, не будь она реальной. Ну и ну, Люси покачала головой, попыталась представить, как какой-то мужчина поет ей такое. Бр-р-р…

Она закрыла глаза, складывая воедино события последних дней. Цельной картины не получалось. Прошлое возвращалось. Всю взрослую жизнь Люси убегала от чертовых лесов, на границе которых находился лагерь ее отца. Сначала она пересекла всю страну, обосновалась в Калифорнии, потом вернулась обратно, сменив фамилию и перекрасив волосы. Но прошлое вновь и вновь настигало ее. Иногда позволяло вырваться вперед… и она уже думала, что ту ночь разделяет с ней дистанция приличного размера, но потом расстояние это сходило на нет.

В конце концов ужасная ночь обязательно возвращалась.

Но на этот раз… как? Отрывки одного сочинения… откуда они взялись? Сильвия Поттер только-только родилась, когда Летний Живодер злодействовал в «Лагере ПЛЮС».[27]Откуда она узнала об этом? Разумеется, как и Лонни, Сильвия могла выйти в Интернет, воспользоваться поисковой машиной, узнать о прошлом Люси. Или кто-то еще, более опытный и зрелый, что-то ей рассказал.

И все же откуда она узнала? Более того, как вообще кто-то мог узнать? Только один человек был способен уличить Люси во всем.

Но Пол никогда и никому ничего бы не сказал.

Она смотрела на прозрачную жидкость в стакане. Пол Коупленд. Люси буквально видела его — неуклюжего, худощавого, длинноволосого, с ослепительной улыбкой. Что интересно, встретились они через отцов. Старший Коупленд, по профессии акушер-гинеколог, сумел покинуть Советский Союз, спасаясь от репрессий, чтобы столкнуться практически с таким же отношением в США. Айра, добросердечный отец Люси, не мог устоять перед столь трогательной историей. Вот Айра и взял Коупленда врачом в лагерь. Дал его семье шанс на все лето покинуть Ньюарк.

И эта «картинка» запечатлелась в памяти Люси: их автомобиль, старый, видавший виды «олдсмобиль-сьерра» покачивается на колдобинах проселочной дороги, останавливается, все четыре дверцы открываются практически одновременно, и семья выбирается из салона. И в тот самый момент, когда Люси впервые увидела Пола и их глаза встретились, для нее словно сверкнула молния, ударил гром. И она осознала: то же самое испытал он. Такие моменты в жизни крайне редки — ты чувствуешь, как тебя бьет током, действительно чувствуешь, и внезапно все цвета становятся ярче, все звуки — отчетливее, все запахи — острее, а потом ты никогда, даже на минуту, не перестаешь думать о нем и знаешь, просто знаешь, что с ним происходит то же самое.