Читать книгу - "У Адских Врат - Итан Блэк"

— Ты кажешься выше, Воорт. Вкладыши в ботинках? Я считала, ты гораздо увереннее в себе.

У нее за плечом он мельком замечает волшебное зрелище: подсвеченный Бруклинский мост и Ист-Сайд на Манхэттене. Окна во всю стену обрамляют картину: морской порт у Саут-стрит и ночное движение на реке. Здание на Полис-плаза, 1 светится, словно само генерирует электричество из трудолюбия сотрудников.

Воорт всегда считал, что из Бруклина открываются лучшие виды на Нью-Йорк.

— Я не хотела обидеть, — говорит Тина.

По-прежнему босая, она ведет гостя по блестящим половицам в жилую часть квартиры — квадрат, образованный диванами, стоящими друг против друга возле кофейного столика. Тина идет на цыпочках, чтобы казалось, что на самом деле на ней туфли на высоких каблуках. Кухня смежная с застекленной спальней. Там Воорт видит тускло освещенную двуспальную кровать, измятое одеяло, груду пурпурных атласных подушек на той стороне, где она спала.

Тело выдает невероятную реакцию.

Впервые после нападения у Воорта эрекция.

— Тина, помнишь следы пальцев на утопленнике?

— Фотографии у меня в кабинете.

— На меня тоже напали — на следующий день.

Улыбка Тины гаснет.

— Эти ребята были профессионалами. Думаю, мои синяки похожи на его, но я не уверен.

— Снимай рубашку, — командует она.

Диваны обиты темной кожей. Для окраски восточных ковров использовались натуральные красители — синий, зеленый, оранжево-красный. Воорт видит свое отражение в окне, наложенное поверх огней моста. Рубашка снята. В воздухе словно разлили какой-то аромат. Воорт ничего не может поделать с тем, как тело реагирует на прикосновения длинных пальцев Тины к отметинам на шее и груди.

— Повернись, — просит она.

Мягкие руки пробуждают нервные окончания. Во рту все пересохло. В голове стучит, но не от боли. Воорт мучительно сознает близость стройного тела за спиной. Слияние двух стихий вызовет взрыв.

«Я и не думал, что у меня сможет встать снова — или по крайней мере так быстро».

— Да, захват использовался такой же, — замечает Тина. — Это совершенно очевидно.

— Профессионалы.

— Я могу измерить расстояние между синяками, — говорит она. Синяки поблекли от первоначального лилового оттенка до зеленовато-желтого. — У меня где-то здесь есть циркуль. Можно получить примерное представление о длине пальцев, размере руки. Тебе сильно досталось?

— Нет. — У Воорта перехватывает дыхание.

— Где-нибудь еще?

Есть еще синяки на бедрах и лодыжках, но Воорт говорит:

— Ты можешь составить представление по тому, что видишь.

— Как хочешь, но эти синяки являются уликами. У меня есть «Полароид». Есть циркуль. Если бы я могла сравнить характер повреждений у обеих жертв, это помогло бы тебе в суде.

Воорт снимает брюки.

Ее лицо рядом, черные глаза закрыты. Губы оказываются совсем близко, когда Тина наклоняется с циркулем в руке.

— Это, наверное, было страшно больно.

— Видела бы ты этих парней.

— Надеюсь, увижу. На первых полосах газет, когда ты их арестуешь.

Воорт с трудом сдерживает желание. Он не может понять, почему никак не реагировал на Камиллу, а теперь кровь стучит в ушах с такой силой, что трудно думать.

«Или именно это я и хотел узнать?»

— Можешь прикрыть свои прекрасные ноги. — Тина словно отстраняется от него, даже не двинувшись. — Где невеста?

— В Аргентине.

Она поднимает брови.

— У тебя усталый вид.

— Прилетел сегодня.

— Диван раскладывается. Я достану одеяло.

Воорт знает, что должен уйти, но вместо этого садится.

— Прости, пижамы для тебя нет.

Что-то в этой квартире создает ощущение безопасности, и от этого наваливается смертельная усталость.

— Спасибо, Тина.

Она целует его в щеку. Теплые губы не спешат отрываться от него. В квартире витают пряные ароматы, которых он раньше не замечал. Запахи мешаются друг с другом.

— Спокойной ночи, Воорт, — говорит Тина и выключает свет, впуская в комнату городское зарево. За окном машины скользят по мосту, в небе подмигивает самолет. До ее спальни тридцать футов. Красивая женщина может творить чудеса. Может отогнать опасность. Может стереть проблемы. Может на время зачеркнуть историю и скрыть все на свете, кроме желания.

— Нужно что-нибудь еще, Воорт?

На самом деле ее слова означают: «Начинать тебе. Стоит лишь войти в спальню».

Воорт думает о том, можно ли заглянуть в квартиру с моста. Ему хотелось бы заметить наблюдателей. Представляет, как бросается туда с пистолетом в руке.

Во сне он снова оказывается в самолете «Аэромехико», только на этот раз рядом сидит Камилла, а не незнакомая женщина. Внезапно Воорт понимает, что позади сидит Вим. Через проход устроилась Спрус. Самолет начинает трясти; оглянувшись, Воорт с ужасом видит, что родственники заполняют весь салон. Здесь и папа, а рядом с ним мама. Грег читает журнал. Таня, русская подопечная Камиллы по программе «младшая сестра», смотрит видео, на голове у нее наушники.

— Встречайте меня в десять, — раздается в динамике голос командира, когда аэробус начинает потряхивать.

Вместо того чтобы пристегнуться, Воорт встает. Нужно сказать пилоту, чтобы изменил курс. Он пробирается по раскачивающемуся проходу. Дверь кабины заперта.

Внезапно самолет входит в пике — Воорт как раз колотит в дверь кабины. Но когда дверь открывается, вместо кабины перед ним уборная на автозаправке «Мобил».

А вместо пилота Воорт видит на полу себя — связанного и обнаженного.

На него смотрят три человека в вязаных шлемах.

Один из них говорит со странным акцентом:

— Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что на самом деле происходит.

Просыпается Воорт весь в поту. Солнечный свет проникает через венецианское окно, сверкает на шпилях за рекой. Слышно, как в квартире этажом выше бегает и играет ребенок. Нью-йоркские дома кажутся полными жизни.

— Страшный сон? — раздается голос Тины.

Она в кухонной зоне. Пахнет свежесваренным кофе. Цокот высоких каблучков — как музыка. Ее спокойствие кажется непоколебимым. Собираясь на работу, она надела юбку и блузку с воротом апаш. Серьги в виде колец покачиваются и поблескивают.

Новые начинания всегда на время смывают тревоги.

— Мне кажется, Воорт, у тебя какие-то проблемы.

Вся комната пропиталась незавершенностью, желанием, сожалением.