Читать книгу - "Ничего хорошего - Линда Фэйрстайн"

Уоллес встал и махнул рукой на дверь. Чэпмен с Петерсоном наблюдали за допросом через стекло. Увидев, что мы выходим, они тоже направились в кабинет лейтенанта. Меня терзали злость и разочарование, я была уверена, что ничего из сказанного Бейли нельзя будет использовать против него.

— Это тупик.

— Да уж, такое не станешь записывать на пленку и показывать в суде.

Мерсер снял пиджак и закатал рукава рубашки, сказав, что будет продолжать допрос до тех пор, пока мы не примем решение о том, регистрировать ли привод Попса и придавать ли задержанию официальный статус.

— Я должна позвонить на работу. Узнать, что думает Батталья. Еще я должна знать, готовы ли заявления для прессы. Дайте мне полчаса на звонки.

Лейтенант поднялся из-за стола:

— Звони отсюда. Я буду в общей комнате. Готова к новым сюрпризам, Алекс?

— Выкладывай!

— Звонил Стив Рубинштейн из «Адвокатов против смертной казни». Он слышал по радио, что мы кого-то арестовали, и хочет, чтобы задержанного представляла их контора. Сказал, что пришлет кого-нибудь сюда поговорить с ним и удостовериться, что мы прекратили допрос.

— Пусть позвонит его брату Чарли, — посоветовал Чэпмен.

Нью-Йорк вернул смертную казнь в 1996 году, и обвиняемый в преднамеренном убийстве женщины при попытке изнасилования — первый кандидат на смертельную инъекцию после приговора. Батталья был против этой законодательной инициативы, и я думаю, он вздохнет с облегчением, когда узнает, что благодаря своему психическому состоянию Попе может избежать такой участи.

Я взяла бумажку с телефоном Рубинштейна и поняла, что придется звонить еще и ему.

Я села за стол и набрала номер Баттальи. Ответила Роуз, которая сообщила, что он в машине, едет произносить речь перед комитетом «Граждане против преступности», но все же соединила меня с ним.

— Отличная работа, Алекс. Поздравь от меня Петерсона.

— Мне нужен твой совет, Пол. Сейчас у нас есть только косвенные улики. И никаких показаний. То, что он говорит, — это полный бред. А данные сравнения ДНК мы получим только через сутки или около того. Надеюсь, к тому моменту у нас будут и другие веские улики, возможно, вещи, которые он взял из кабинета Доген, может, даже орудие убийства. Сейчас полиция осматривает все мусорные контейнеры и улицы вокруг больницы. Я против того, чтобы идти к судье сейчас и требовать ареста на основании того, что у нас есть. — И я кратко рассказала Батталье историю жизни Остина Бейли.

— Его не отпускали из Рокленда? — переспросил Батталья, имея в виду одну из государственных психиатрических лечебниц Нью-Йорка.

— Нет. Он просто ушел.

— Так, Алекс, давай подведем итоги. Арест и предъявление обвинения отложим, пока у тебя не появятся необходимые доказательства. Надо поместить его в Беллвью и позвонить в Рокленд, пусть проведут расследование его побега. Таким образом, если его будут содержать в тюремной части больницы, то у вас появится немного времени, чтобы заштопать пробелы в этом деле, а он все равно будет под присмотром. Мы не станем арестовывать его за убийство Доген, пока ты не скажешь мне, что готова.

— Значит, ты поддерживаешь меня в этом? — Я знала, что моя Немезида в лице заместителя главы судебного отдела, Пэта Маккинни, предугадает каждое мое действие по этому делу.

— Естественно. Нет надобности совать шею в петлю, пока у нас нет желаемых улик. И пошли к черту всех этих «Адвокатов против смертной казни». Он еще не просил защитника, а мы еще не обвинили его в убийстве. А с прессой я сам разберусь.

Поговорив с Баттальей, я позвонила в Медицинский центр. Морин Форестер поступила рано утром. Дежурная дала мне дополнительный номер и соединила с ее палатой.

— Как ты себя чувствуешь?

— Пока все нормально. Даже лучше с тех пор, как услышала, что вы его поймали. И спасибо за халат.

— Я так понимаю, в конце коридора есть застекленная терраса, куда могут свободно выходить пациенты. Я подумала, что если ты будешь там самая нарядная, то к тебе потянутся люди, желающие поболтать.

— То есть ты все еще хочешь, чтобы я побыла тут несколько дней, да?

— Да. Мы еще не знаем, того ли взяли. Майк думает, что у Попса мог быть сообщник и они напали на Доген вместе. Может, его дружки что-то видели или слышали после убийства. Мы просто не хотим, чтобы что-то сорвалось, так что если ты не возражаешь...

— Возражаю? Да мне это совсем не трудно. В половине двенадцатого у меня первый осмотр. Они приведут нескольких интернов, и мне придется перечислять симптомы.

— Игра в угадайки?

— Мне еще игр не хватало. Нет, просто расскажу им историю болезни.

— Позже к тебе зайдет Сара. Я буду на связи. Мерсер и Майк передают привет. Счастливо.

Я сделала еще несколько звонков, затем распахнула дверь кабинета, чтобы посмотреть, что происходит в помещении убойного. Почти все детективы вернулись в больницу, продолжать поиск улик и свидетелей. Уоллес все еще беседовал с Бейли, но безрезультатно.

Лейтенант просматривал блокноты двоих подчиненных.

— Батталья подал отличную идею, как нам избежать серьезной ошибки и не пороть горячку с арестом Бейли. — Я ознакомила лейтенанта с планом поместить Попса в тюремную психиатрическую лечебницу по его старому делу и не предъявлять ему никаких обвинений, пока мы не соберем побольше доказательств. Петерсон согласился рассказать о плане Чэпмену, Уоллесу и остальным. — Пожалуй, здесь от меня мало толку. Лучше я поеду к себе и займусь делом, ладно? Если понадоблюсь, звоните, и я вернусь.

Я собрала свои бумаги и снова ушла из участка через черный ход. На Лексингтон-авеню я поймала такси и, пока машина медленно ползла по деловому центру через дневные пробки, читала полицейские отчеты. К себе в кабинет я попала, когда большинство сотрудников уже ушли на обед. Лора отдала мне записки с сообщениями и предложила принести что-нибудь поесть — ей все равно надо было сбегать по делам. Я попросила ее купить салат с тунцом и диетическую колу, а сама принялась отвечать на звонки и проверять, как работают мои подчиненные.

День после обеда тянулся бесконечно. Из убойного не звонили, Сара навещала Морин. Поток потерпевших по новым делам схлынул, как это обычно бывает в пятницу днем. Те из коллег, что были не в суде, смогли улизнуть домой. Если они не были мне нужны, то я-то им точно не была нужна.

В четыре тридцать Лора сказала, что звонит Джордан Гудрик — мой хороший знакомый еще со студенческих времен.

— Я только что говорил со Сьюзан. Она знает, что ты сейчас расследуешь крупное дело, но все равно спрашивает: не поужинаешь ли ты сегодня с нами и детьми?

— Спасибо, но вряд ли получится. Я ужасно устала. Хотела пораньше прийти домой. Там меня ждет ужин из полуфабрикатов.

— Может, хотя бы пропустим по стаканчику?