Читать книгу - "Ледяная кровь. Полное затмение - Андреа Жапп"

Проклятая грешница! Она воспользовалась благожелательностью, уважением, своим влиянием на других с одной-единственной целью: чтобы убить их всех. Безмерная печаль причиняла Аннелете боль. Элевсия так любила Жанну, что се-стра-больничная порой испытывала приступы ревности. Жанна была другом, наперсницей. Что могло толкнуть ее на столь чудовищные злодеяния? Фанатизм? Принадлежала ли Жанна к числу их заклятых врагов? Неизвестно почему, но Аннелета не верила в это. Деньги? Месть? Если бы отравительницей оказалась другая монахиня, возненавидела бы ее Аннелета так же сильно, как Жанну? Разумеется, нет. Жанне почти удалось прельстить ее. Аннелета прониклась к ней доверием, даже нежностью. И все это время Жанна думала, как убить ее.

Аннелета сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Она чувствовала, что способна убить мерзавку. Нет, хуже. Она была готова искалечить Жанну и затащить ее, кричащую от боли, в подвал, где та будет дожидаться приезда бальи и его палачей. Аннелета Бопре задыхалась.

Она с трудом заставила себя ровно дышать, широко открыв рот, и стала ждать, когда сердце перестанет биться так часто. Она боролась с яростью, возбуждавшей в ней желание сейчас же броситься на Жанну и жестоко избить ее.

Нет. Такой поступок был бы непростительной глупостью. Аннелета понимала, что могла бы силой заставить Жанну во всем признаться. Но это ничего не изменит, поскольку эстафету подхватят другие враги.

Ждать. Стать такой же хитрой, как Жанна. Неусыпно следить за ней, чтобы она вывела на след манускриптов. Время становилось бесценным. Франческо был прав. «Они» не замедлят назначить новую аббатису. Та снимет запрет на выход из аббатства, отменит обыск и приблизит к себе Жанну, которая сможет вынести манускрипты, с нетерпением ожидаемые камерленго. И тогда все будет потеряно.

Внезапно Аннелета прониклась ледяным спокойствием. Сначала «им» придется иметь дело с ней. Она прогнала панику, возникавшую при одной мысли об ее одиночестве, уязвимости.

Она найдет сообщницу Жанны. У Аннелеты закралось подозрение: кто, как не Сильвина Толье, в чьем ведении находится печь аббатства, могла испечь хлеб, зараженный спорыньей? Или Адель де Винье, сестра — хранительница зерна? Аннелета вознамерилась осторожно расспросить Сильвину. Это не составит особого труда, поскольку та звезд с неба не хватает. Лицо Аннелеты озарила грустная улыбка. Аббатиса упрекала ее в жестокости. Время благожелательности и прощения прошло. Элевсия погибла.

Энергичность, покинувшая Аннелету после смерти женщины, которой она так восхищалась, вновь вернулась к ней словно благословение. Она будет сражаться до конца.

И тогда свершится справедливость.

Хозяин таверны, чья физиономия была фиолетовой из-за злоупотребления вином, которое он считал честью допивать за своими клиентами, бросился навстречу элегантному сеньору, наклонившему голову, чтобы не удариться о низкие балки. Он узнал его.

— Мессир... мессир, какая честь для моего скромного заведения... Вот вы опять посетили нас, — тараторил хозяин, сгибаясь в низком поклоне.

Артюс д’Отон подумал, что теперь все знают о его высоком положении в обществе. Впрочем, именно этого и добивался хозяин таверны, который гордился тем, что сумел заполучить августейшего клиента. Богатого и к тому же щедрого клиента. В прошлый раз этот благородный сеньор оставил на столе деньги за нетронутую еду. Адель, посудомойка, взяла их, убирая со стола. Но папаша Красный[26]заставил ее отдать деньги. Эти нищенки способны на все. Служанкам предоставляли кров и еду, а они хотели, чтобы им к тому же еще и платили! А уж что касается одежды, то мамаша Красная постоянно что-то отдавала ей. Вот прошлым вечером, например, его пышная супруга Мюгетта проявила редкостное великодушие. Впрочем, иногда он ласково журил ее:

— Мамаша Красная, ваша щедрость делает вам честь, но смотрите, как бы вам не оторвали руку вместе с подарком.

— Ба, — возражала мамаша, вытирая рот рукой. — Это дрянное платье так износилось, что протерлось до дыр. Еще немного, и будут видны сиськи с задницей. А эта деваха тощая, и грудь у нее плоская. Из него она сможет три платья себе сделать.

По правде говоря, пышные формы мамаши Красной могли вызвать голод у самых сытых хозяев таверн. И при одной лишь этой мысли папаша Красный сам начинал мучиться от голода. Сделав над собой усилие, он вернулся к своему почетному гостю:

— Что я могу предложить вам, монсеньор?

— Хорошего вина... Я хочу сказать — лучшего.

— Разумеется, разумеется. Мне известно, что вы тонкий знаток вин, — ответил сеньор «Красной кобылы», пытаясь убедить завсегдатаев с длинными ушами, что уже давно знает этого дворянина.

Артюс сразу все понял и воспользовался случаем:

— И два кубка. Отведаем вместе твой нектар.

Услышав такие слова, завсегдатаи удивленно подняли головы. Хозяин таверны едва не лишился сознания. Какая радость! Какая честь! Мамаша Красная лопнет от зависти, когда он будет рассказывать ей о предложении знатного сеньора, вероятно, богатого рыцаря. А может, барона? А почему бы и не графа? Ах! Боже мой!

Когда через несколько минут папаша Красный сел за стол, его щеки по-прежнему горели от удовольствия. Разумеется, он не был столь наивным, чтобы полагать, будто граф, барон или богатый рыцарь пригласил его за стол ради простой беседы. Хозяин таверны был большим ловкачом. Он умел злословить, не пороча собственного имени, наушничать, не опасаясь нежелательных последствий, или говорить правду, но обязательно с выгодой для себя. А если они будут беседовать тихо, посетители решат, будто они болтают по-приятельски. Какая реклама для его заведения! К тому же совершенно бесплатная.

— Папаша Красный, — начал Артюс д’Отон, — некоторое время назад вы приютили у себя рыцаря-госпитальера, одного из моих друзей. Некоего Франческо де Леоне.

Обращение на «вы» окончательно убедило хозяина таверны, что к нему отнеслись с большим почтением.

— Понимаю, но говорите тише, — попросил хозяин, преисполненный решимости не упускать столь прекрасной возможности оповестить об их беседе весь квартал. — Уф... Когда речь идет о благородных клиентах, я стараюсь соблюдать тайну.

— Это делает вам честь. Итак, что с моим другом? Я должен передать ему очень важное послание от советника короля, — соврал Артюс.

— От советника короля? — вытаращив глаза, повторил хозяин таверны.

Ах! Какая удача! Когда мамаша Красная узнает, что у него жил рыцарь, состоящий в переписке с самим советником короля...

— Лично. Вы, разумеется, понимаете, что большего я не могу сказать.

— О, конечно! Дела королевства, они... Да, дела королевства.

— Вы, право, мудрый человек. Так где же мой друг рыцарь?