Читать книгу - "Похищение Энни Торн - С. Дж. Тюдор"

На следующее утро я, сам того не желая, проснулся рано. Приоткрыв один глаз, я застонал и перевернулся на другой бок. Но мой мозг, увы, не хотел проваливаться обратно в забытье, даже несмотря на то, что остальное тело чувствовало себя словно приклеенным к кровати.

Я пролежал так еще несколько минут, страстно желая вновь заснуть, но в конце концов сдался, оторвал себя от матраса и опустил ноги на холодный пол. «Кофе, – распорядился мозг. – И никотина».

День намечался серый и ветреный. Ветер гнал по небу тучи, как родители упрямых детей в школу. Поежившись, я быстро докурил сигарету и поспешил вернуться в относительное тепло коттеджа.

Воспоминания вчерашнего дня уже становились неясными и размытыми. Я вытащил Эбби-Глазки из шкафчика. При дневном свете она выглядела безобидно. Просто старая сломанная кукла. Немного потрепанная и не слишком любимая. Прямо как я сам.

Мне стало стыдно оттого, что я сунул ее под раковину. Словно в оправдание я взял куклу, отнес ее в гостиную и посадил в кресло, а сам уселся на диван и продолжил пить свой кофе. Так мы и сидели вместе, Эбби-Глазки и я, наслаждаясь утренним отдыхом.

Я пробовал набрать Брендана еще пару раз, однако ответа по-прежнему не было. Тогда я перечитал газетную статью об Эмили Райан. Однако и с утра она казалась столь же бессмысленной, как и вечером. Тогда я попытался отвлечься проверкой домашних заданий учеников. Проверив примерно половину работ, я осознал, что только что написал «Етитская сила, нет!!!» около одного особо нелепого абзаца, и сдался.

Я взглянул на часы: 9: 30 утра. Мне не слишком хотелось бесцельно шататься по коттеджу весь день, а занять себя было нечем.

Выбора не оставалось.

Я решил пойти прогуляться.

Первые попытки добывать уголь в Арнхилле начались еще в XVIII веке. На протяжении двухсот лет шахта росла, расширялась, сносилась, отстраивалась и модернизировалась.

Вокруг нее строили свои жизни тысячи шахтеров и их семьи. Для них это была не просто работа. Это был их образ жизни. Будь Арнхилл живым организмом, шахта была бы его бьющимся, дымящимся и ревущим сердцем.

Когда шахта закрылась, сельсовету понадобилось меньше двух лет, чтобы вырвать это сердце, хотя к тому моменту оно уже давно перестало биться. Сажа и дым больше не текли по артериям Арнхилла. Строения разрушались и становились жертвами вандалов. Мародеры разворовывали металл и оборудование. В каком-то смысле машинисты, приехавшие сносить шахту бульдозером, совершили акт милосердия.

В конце концов от нее не осталось ничего. Кроме глубокого шрама в земле, который всегда будет напоминать о том, что было утрачено. Некоторые семьи уехали в поисках работы. Другие, как мой отец, приспособились. Деревня, ковыляя, с трудом начала возрождаться. Однако некоторые шрамы никогда по-настоящему не заживают.

Передо мной раскинулся неровный ландшафт, поросший дикими цветами и травой. Сложно поверить, что когда-то здесь стояли огромные промышленные сооружения, а под землей до сих пор скрывались шахтные стволы и оборудование, брошенное там, потому что его было слишком дорого поднимать на поверхность.

Но не только они таились в глубине. Земные недра были потревожены еще до строительства шахты, до того как в них стали вгрызаться машины. Под землей были сокрыты свидетельства иных традиций, уходящих корнями во времена основания деревни.