Читать книгу - "Сон разума - Наль Подольский"

Человеку дано природой пять органов чувств, но о некоторых людях говорят, что у них есть шестое чувство, не в литературном, а в буквальном смысле. Наука отрицает такую возможность, исходя из несокрушимого принципа «Не доказано, значит, не существует».

Александр Петрович Самойлов, лояльно относясь к общепризнанным точкам зрения и, в частности, к выводам науки, все же относительно себя самого не сомневался: он обладал шестым чувством. Он непосредственно ощущал любую опасность, угрожающую его персоне, и даже мог указать соответствующий орган восприятия, а именно позвоночник, или, выражаясь более научно, спинной мозг. Во всякой потенциально опасной ситуации, например поднимаясь по трапу самолета, он чувствовал в позвонках неприятный холодок и в зависимости от зоны его распространения мог судить о техническом состоянии данного летательного аппарата. Большинство знакомых адвоката принимало его специфическую одаренность за обыкновенную трусость, но он-то знал цену этому уникальному свойству своей натуры.

И вот теперь, сразу после собственной свадьбы, когда человеку полагается быть счастливым и беззаботным, его не покидало ощущение неопределенной, но реальной угрозы. Причем он, увы, не мог поделиться своими страхами с женой, опасаясь выставиться в ее глазах трусом уже в самом начале семейной жизни.

Виной всему была видеокассета, попавшая в их руки, в общем-то, случайно, о которой они ничего не знали, кроме того, что из-за нее убили человека. На обычных бытовых видеоплейерах кассета изображения не давала, хотя, несомненно, содержала какую-то запись. Привычка адвоката, обращаясь к специалистам, иметь дело исключительно с людьми высочайшей квалификации подсказывала пристроить кассету для исследования в солидную фирменную лаббраторию, но Александру Петровичу это казалось рискованным. Тем не менее с кассетой нужно было что-то сделать в ближайшие дни, до отъезда в свадебное путешествие, и он принял решение, продиктованное осторожностью.

На одной из кафедр Электротехнического института работал молодой человек по имени Натан Фавилович, в обязанности которого входил присмотр за электронными приборами учебной лаборатории и мелкий их ремонт. Получая мизерный оклад, он брал левые заказы, за которыми засиживался вечерами в тесном закутке позади основной лаборатории. В свое время его порекомендовали адвокату как умельца, способного возродить к жизни любой электронный аппарат. Постепенно Александр Петрович привык доверять ему даже самые экзотические экспонаты своей коллекции звукозаписывающей и воспроизводящей аппаратуры. Фавиловичу хватало нескольких дней, чтобы заставить работать какую-нибудь похожую на макет гробницы немецкую радиолу времен Третьего рейха, снабдив ее раздобытыми невесть где музейными грибоподобными радиолампами, и, самое невероятное, качество звука в результате было не хуже, чем у последних моделей «Грюндига».

Адвокат, рассудив, что в России умелец равен фирме, заявился к Фавиловичу вечером, чтобы не было лишних глаз. Тот ковырялся во внутренностях очередной поделки, по причине крайней близорукости натуральнейшим образом засунув внутрь нее нос и орудуя дымящимся жалом паяльника в опасной близости от собственной физиономии. Александр Петрович молча выложил перед ним кассету и дождался кивка, подтверждающего, что мастер опознал своего постоянного клиента и заказ принят. Детали они уточнили в коридоре, в равной мере не испытывая доверия к территории, начиненной электроникой. Услышав названную адвокатом сумму, умелец задумался, снял очки и протер запотевшие стекла платком.

— Это за что же столько? — спросил он подозрительно. — Я не хотел бы, чтобы это было за риск.

— Это за то, чтобы риска не было, — строго сказал Александр Петрович, — риск будет, если кассету кто-нибудь увидит, даже из ваших близких.