Читать книгу - "Ученица - Павел Давыденко"

— Так он точно там? — облизнул пересохшие губы Шуля, когда они закончили. Он говорил шепотом будто бы для конспирации, а на деле же горло будто сузилось и не пропускало более мощные звуки.

— Точно.

— А… трава не полыхнет? Куда… побежим, Туз?

— Куда, куда… Что ты как моя бабка, — пробормотал Тузов, поджигая первый боеприпас. Они подошли к бараку на расстояние броска, фитиль полыхнул. Тузов подержал бутылку в руке, давая промокшей в горючем тряпке как следует разгореться и метнул снаряд в стену дома. Брызнули осколки и огонь охватил кирпичи. Часть смеси подожгла сухую траву рядом со стеной, повалил едкий дым.

Пацаны застыли, выжидая. Шуля успел подумать, что может, зря он так волновался и предчувствие связано с чем-то другим. Он вытащил еще одну бутылку, а Тузов кинул взгляд на жилище, в котором мелькнул силуэт.

Пацаны переглянулись, на губах Тузова появилась улыбка.

Спустя пару секунд в дверях появился человек. Он размахивал руками и рычал что-то неразборчивое. Шуля остолбенел, а Тузов поджег бутылку и швырнул ее так, что она разорвалась почище снаряда, окатив пламенем фигуру — рычащего бомжа. Огонь тут же накинулся на одежду, вцепился в бороду.

— Не стой! — возбужденно выкрикнул Тузов. — Швыряй бутылку. Поджигай и швыряй!

Шуля молча таращился на двигающегося взад-вперед перед домом бродягу. Ватник и штаны загорелись по-настоящему, и теперь бомж скрипуче орал, размахивая руками, будто пытаясь достать жменю снега из-за воротника.

«Какой же снег, когда такая жара», — мелькнула нелепая мысль и Шуля увидел, что бутылка в его руке объята пламенем, и стекло уже нагрелось. «Тогда почему бомж так тепло одет?»

— Бросай! БРОСАЙ В НЕГО! — кричал Тузов. — Бей захватчиков!

Он подхватил из рюкзака последнюю, четвертую бутылку, а Шуля опомнился, когда пламя начало лизать его кожу. Тело приняло решение само — широко размахнувшись, Шуля забросил «коктейль» и тот взорвался прямо у ног бродяги.

Несчастный взревел и отпрянул назад, пятясь к дому, но споткнулся и упал. Его охватило пламя, трава вокруг загорелась. Бродяга скинул ватник, но теперь уже полыхала его дырявая хэбэшка. Тузов закинул последний снаряд, попав прямо в голову бомжу. Он вскрикнул и упал. Смесь из бутылки уже пропитала его лохмотья и те горели как факел. Шуля не мигая смотрел на это, глядя, как вокруг барака встает стена пламени, а недвижимое тело не издает никаких звуков и не пытается спастись от пламени.

С рук бомжа слезала кожа, на лице вспухли волдыри, превращая лицо в гротескную маску. Как будто пчелы покусали, а потом рожа вдобавок обгорела на солнце. Посмотрев на Тузова, Шуля увидел восторг в нечеловеческого цвета глазах.

Еще через минуту голова бродяги стала напоминать гнилую тыкву.

— Хорошо получились. Видишь, как горит! И прям взрывались они. Это я шампуня больше добавил. Класс! Он бухой наверное был. Поэтому такой вялый.

— Туз, бежим! Бежим, Туз! — затряс товарища Шуля. — Он же горит… Бомж горит!

— Я вижу, — улыбнулся Тузов. — Ишь, как визжит, козел… Ладно, погнали.

Они побежали обратно через половину рощи и вышли с другой стороны, к железнодорожным путям возле родника и побрели по шпалам. Мокрые от пота, задыхающиеся, с чумазыми лицами.

По-прежнему чирикали птички, шумели машины в отдалении. На первый взгляд ничего в мире не изменилось, ничего не произошло.

— Это… Блин, а он… Сдох? Туз?

— Какая разница? — после небольшой паузы ответил Тузов. — Наверное. Мы должны охранять наш форт.

— Мы же его почти сожгли сами… Форт. И бомжа.

— Мы одно здание только чуть подкоптили, ничего там не случится. Ну, сушняк этот максимум сгорит. Ты чего, за бича этого переживаешь? — усмехнулся Тузов. — Кому он нужен? Если сгорел, так ему еще и лучше. Теперь не надо деньги искать на водку, да мерзнуть зимой. Они бесполезные, бомжи. Он, наверное, и сам кого-нибудь убил уже. Да он бы и тебя убил за стольник.

Шуля промолчал. У него пока не укладывалось произошедшее в голове, и ему почему-то стало страшно.

Вдалеке прогудел поезд. Ребята отошли со шпал, и зашагали рядом с рельсами. Поезд загудел, и многотонный состав загромыхал на расстоянии вытянутой руки от пацанов.

Шуля до сих пор пребывал в прострации, как его вдруг схватили руки за воротник и потащили к поезду. Он даже пикнуть не успел, почувствовал только, как дрожат и сжимаются яйца, когда вагоны замелькали в полуметре от лица.

— Если кому-нибудь расскажешь про наше сегодняшнее веселье, я тебя грохну! — проорал Тузов, перекрикивая шум поезда. Шуля видел двигающиеся губы, спокойные до безумия глаза, а голос будто возникал в голове. — Понял?

— Туз, ты чего?! — собственный крик показался Шуле плаксивым и жалким. Он тонул в рокоте поезда. А еще Шуля чувствовал, как его мочевой пузырь расслабился и горячая «водичка» потекла по ногам.

— ПОНЯЛ ИЛИ НЕТ?!

— ПОНЯЛ! ОТПУСТИ МЕНЯ, Я ПОНЯЛ!

Тузов помедлил, как будто бы Шуля на мгновение превратился в очередного бесполезного бродягу, которого не жалко убить, а потом отпустил воротник. Закричав, Шуля повалился на рельсы как раз в тот момент, когда состав утянул за собой последний вагон.

Уже позже Шуля поймет, что выбил палец о щебень, позже увидит ожог на тыльной стороне кисти. Сейчас же он чувствовал себя слабым и незащищенным, будто его голого выволокли на площадь в базарный день. Мокрая «шортина» мерзко липла к бедру.

— Пошли, чего разлегся! — усмехнулся Тузов. — Ты что, приколов не понимаешь?

Шуля судорожно кивнул, ощущая во рту маслянистый привкус. Встал, переступил через блестящий рельс, и сошел по насыпи с подкашивающимися, дрожащими ногами. Он мельком глянул вниз, и обрадовался тому, что на шортах из темной синтетики не видно расплывшегося пятна.

* * *

Сегодня Андрей Викторович не хотел оставлять дежурных, но Воскобойникова вызвалась сама. Пока он заполнял журнал, она вытерла с доски, вымыла губку (ее он после того инцидента заменил на новую), поставила стулья вверх тормашками на парты. Потом взялась за веник. Преподаватель изредка бросал на нее быстрые взгляды. Сегодня Алина в платье и как всегда, с макияжем. Но ему-то какая разница? Не стоит обращать внимание. Перелистывать, заполнять, перелистывать, заполнять. Ручка скрипит, на среднем пальце — красная выемка. Другая рука чуть подрагивает. В какой-то момент он действительно смог отвлечься. На автомате заполнял журнал и одновременно думал о прошедшем занятии.

Хотя ежу понятно, что лучше не вспоминать. Как там писал Карнеги? Не пилите опилки? Именно. Вот и он не станет… черт.

— А вас другие классы не поздравили, что ли? — сказала из-под стола Алина. — А то вы так удивились.

— Ну, ваша параллель поздравила… Да я замотался немного, поэтому не в себе немного был перед уроком, признаю. Еще раз спасибо большое за поздравление, мне очень приятно.