Читать книгу - "Вокзал - Олег Андреев"

А потом сенсация. В четырнадцать лет их рано созревшая подруга Вероника – соседка Оксаны – вдруг стала женщиной. В какое-то воскресенье, когда ученикам старших классов уже разрешалось днем выходить самостоятельно из училища на несколько часов. Вероника познакомилась со взрослым мужчиной – аж двадцати трех лет, который так быстро смог запудрить ей мозги, что она уже после двух часов знакомства оказалась у него дома. Легкое вино, взрослые комплименты, галантное обхождение так вскружили неопытной девчонке голову, что еще час спустя она оказалась с ним в постели. Было больно, страшно, стыдно. Были слезы и отвращение. Но, придя в интернат, новоиспеченная женщина наговорила молоденьким подругам столько превосходных и будоражащих слов о сексуальной любви мужчины и женщины, что никто из них в ту ночь так и не смог заснуть до утра. Как ей тогда все завидовали, как после, когда она по выходным стала встречаться со своим мужчиной, все ждали ее прихода с любовных свиданий, чтобы услышать еще и еще.

Вероника стала для одноклассниц недосягаемой, особенной и совершенно взрослой.

ЖЕНЩИНОЙ! А они все так и оставались еще маленькими девочками. И их взаимоотношения с мальчиками-одноклассниками не продвигались дальше дурацких щипков за попы и дерганья за косички.

Однако как-то в конце пятого года обучения девочки их класса собрались с ребятами-старшеклассниками у них в комнате. Это было после годового отчетного концерта. Оксане исполнилось тогда пятнадцать. Откуда-то удалось притащить несколько бутылок дешевого вина. Воспитатели, сами отмечавшие окончание учебного года, прозевали этот момент. Ребята и девчонки пили, танцевали при выключенном свете, играли в «бутылочку» и в карты на раздевание.

Оксана в тот вечер все время оказывалась рядом с шестнадцатилетним Андреем, который ей нравился уже давно. Они в большой компании играли в карты и, проигрывая, раздевались до трусов. Сидя напротив друг друга, хмельные от вина и перевозбуждения, их взгляды постоянно встречались. И после они танцевали, тесно прижавшись друг к другу. Руки его неловко бродили по ее телу.

И она чувствовала сильное напряжение в области его паха.

А потом они оказались в темном и жарком душе, влекомые еще плохо осознаваемым, но сильным подростковым желанием. Долго целовались – до исступления, в кровь измочалив друг другу губы. Его руки скользили под ее кофтой, а потом и под юбкой. Но все же Андрей трусил идти дальше. И Оксана, желая наконец узнать эти необыкновенные впечатления взрослой любви, сама тогда разделась. И все произошло неумело, грубо, на скользком, холодном кафельном полу. Как это не соответствовало тем красивым рассказам Вероники, от которых веяло такой романтикой и красотой. И никакого удовольствия.

«Ничего, – думала час спустя Оксана, пряча слезы в подушку. – В первый раз такое бывает. Я читала об этом в каком-то журнале».

На следующий день они разъехались по домам на каникулы. Она обещала Андрею писать, а он ей. Но у себя дома Оксана встретилась со своим давним одноклассником по общеобразовательной школе. Они оказались у него дома, когда его родители были на работе. Огромная кровать была в их распоряжении, ванна, интимный свет в спальне. Все как у взрослых. И здесь уже она постаралась повести себя как опытная женщина. Долго целовала его в губы, гладила между ног.

Он тоже проявлял заботливую активность. Однако снова, когда они перешли от ласк к главному, Оксана ничего не испытала, кроме боли и нетерпеливого желания, чтобы все это поскорее закончилось.

И только когда в ее жизни появился Олег Павлович. Олег… О нем в последние месяцы она вспоминала редко…

«Матвеевна, сходи, пожалуйста, убери в кассовом зале. Там какой-то неряха растерял деньги. Граждане, я ведь просила Матвеевну. Чего вы все ломанулисъ? И вообще я пошутила».

Оксана улыбнулась. Мысль прервалась, Оксана пошевелилась на диване, он тихонько скрипнул, и она снова замерла, прислушиваясь к голосам в кабинете. А гости Ларина, похоже, уходить не собирались.

– Вы понимаете, что за фигура Кантемиров? – продолжал разговор в кабинете полковник Чернов. – И что может быть, если с ним что-то произойдет. Вообще, как повлияет это на ход военных действий. – Леонид Константинович любил иногда взглянуть на проблему, которой занимался, глобально…

– Конечно, мне все ясно, – серьезно ответил Ларин.

Сам же с неприязнью подумал, что его сейчас учат, как мальчика. А Виктор Андреевич этого не любил. Но что делать? Этим ребятам перечить – себе дороже.

– Возможно, от нашей сегодняшней бдительности будут зависеть жизни многих людей, – вошел в роль оратора полковник Чернов. – Это же всегда цепочка. Мы здесь провороним, а там обострится конфликт. И разбираться пошлют желторотых мальчиков. И снова десятки, сотни смертей. Да что я вас агитирую. Вы же умный человек и сами все прекрасно понимаете.

– Да, к сожалению, за эти политические игры расплачиваются наши молодые ребята, – стараясь подстроиться под высокую интонацию полковника, проговорил Виктор Андреевич.

«Какой еще Кантемиров? – подумала Оксана, особо не вслушиваясь в разговор в кабинете. – И почему от того, случится с ним что-то или нет, зависят жизни многих молодых ребят?»

Она вспоминала своего первого настоящего мужчину. Олега Павловича. Когда она увидела его, ему было около тридцати. Он появился в их училище на предпоследнем курсе сменил неожиданно заболевшего педагога по характерному танцу. И сразу же, как Оксане показалось, страшно невзлюбил ее. Несколько месяцев он просто издевался над ней в балетном зале, не давая ни на минуту расслабиться. И каждый раз после его занятий она уходила из зала в слезах. Это потом уже она поняла, что стояло за этой жесткостью и издевательствами.

– Колено в сторону! Выворотность в паху! Ты плохо меня слышишь? – Он грубо кричал на нее во время урока и больно бил по коленям, по спине, по рукам.

Тяжело дыша, не решаясь вытереть стекавший по лицу пот вместе со слезами, от которых перед глазами постоянно стояла пелена, она испуганно смотрела прямо перед собой, боясь сделать лишнее неверное движение. А он продолжал истязать ее возле балетного станка, как будто бы забыв, что в балетном зале еще двадцать учеников, с недоумением поглядывающих на очередную экзекуцию самой талантливой и яркой учащейся группы – Оксаны Панчук. Даже особенно злорадные из них, отдыхая после урока в раздевалке, были в недоумении:

– Да чего он к ней привязался? Девка пашет больше всех. Выворотность – дальше некуда! А ему все мало…

Казалось, Олега Павловича настолько все раздражало в Оксане, что он готов был ее убить. И потому каждый раз перед уроком характерного Оксана испытывала такой ужас, что с трудом могла переступить порог репетиционного зала.

А как-то они отрабатывали экзаменационный цыганский танец из «Дон Кихота».

Олег Павлович требовал от Оксаны, измочаленной беспрерывными повторениями партии, несовместимых вещей – женского мягкого толчка перед прыжком и затяжного мужского полета. А главное, он снова не давал отдыхать. Репетиция длилась уже почти два часа. Шестнадцатилетняя балерина была близка к обмороку. В какой-то момент она расслабленно приземлилась на ногу и, вскрикнув, больше не поднялась.