Читать книгу - "Сквозь огонь - Евгения Овчинникова"

– Ну что, с возвращением! – крикнула она, и торжественность момента сразу сменилась домашней теплотой, и я впервые тоже захлопала в ладоши и засмеялась.

– Дорогие вы мои зайки! Спасибо, что не забываете родную школу, – директриса говорила, прижимая руки к груди, так громко, что было слышно, наверное, на соседней улице.

Подошел напыщенный молодой человек в костюме, что-то шепнул ей на ухо.

– Ай, да ну тебя с твоим сценарием! – отмахнулась она.

Сцена была тщательно отрепетирована, и я могла поклясться, что это идея самой директрисы.

– Тут мне говорят о каком-то сценарии. Ну, давайте послушаем ведущих, все-таки деньги заплатили, стишки выучили, потерпите маленько, потом повеселимся! – Она подмигнула и отошла в сторону.

Мы все еще смеялись, когда вместо Оксаны Игоревны к микрофонам подошли парень в костюме и девушка в вечернем платье и стали произносить приторно-сладкие избитые слова.

– Слабаки, без микрофонов давайте! – крикнул Витька у меня над ухом.

Наш угол рассмеялся. Ведущие, стараясь держаться серьезно, в самом деле начали читать стихи на фоне звучащих песенок про школу.

– Первая любовь, школьные года, – вдруг запел ведущий.

И весь двор, со мной вместе, подхватил:

– В лужах голубых стекляшки льда.

Пропели первый куплет, потом снова припев. Выпускники притихли и улыбались, глядя на ведущих и друг на друга.

– Ой, ну вы посмотрите на них, растрогались, – проворчала из своего угла директриса.

Ей тоже улыбались, но смеяться перестали.

– Школа – это классы, изрисованные учебники и первые друзья, – сказала ведущая.

– Школа – это первый учитель, первый звонок и путь во взрослую жизнь, – подхватил ведущий.

Я оглядывала выпускников. У «1999 года» в первом ряду стояла Вера. Она слушала ведущих, потом повернулась и ласково подмигнула мне. Я закрыла глаза и прошептала:

– Уходи, пожалуйста. Не сейчас.

Когда я снова посмотрела на первый ряд, Веры не было. Зато на ее месте оказался Паша Стебельцов, который ухаживал за ней в последние школьные месяцы. По-прежнему подтянутый красавчик, разве что пара глубоких морщин выдают не юный возраст.

На пятачок тем временем выбежал школьный танцевальный ансамбль «Улыбка». Десятилетние дети танцевали парами русский народный танец. Белые вышитые рубашки, красные атласные штаны и юбки, на девочках – кокошники, на мальчиках – шапочки с козырьками и искусственными цветами. Девочки взвизгивали, юбки развевались «солнцами». Под конец бойкой мелодии все танцоры сбились в кучу в одном углу, не рассчитав последнего длинного вращения. Потом неловко расправлялись в ровную цепочку посередине, чтобы поклониться.

– Хорошо пляшете, молодцы, – сказала директриса.

Дети убежали в школу. Прошло уже полчаса с начала линейки, и у меня гудели ноги от неудобной обуви, но нас все еще не просили входить.

Пригласили детский танцевальный ансамбль из китайского города – побратима Гордеева. Названия я не запомнила, что-то с «хуй» и «хэ». Дети, сплошь девочки, танцевали с зонтиками: сначала крутили их, выстроившись в линию, и от спиралей на зонтиках кружилась голова, потом кружились сами. Когда танец закончился, дети выстроились парами: одна присела на колено, вторая стояла рядом. Они опять крутили зонтики, и я, закрыв глаза и перебирая пальцами в тесных туфлях, думала, когда же это закончится.

– Может, хватит уже, пойдем отдыхать? – спросила директриса, когда ансамбль из города-побратима скрылся в школе.

– А теперь приглашаем всех в столовую на банкет! – объявила ведущая, и все с облегчением направились внутрь, тем более что снаружи поднялся ветер и, судя по всему, собирался дождь.