Читать книгу - "Изгнанник - Аллан Фолсом"

14.00

Реймонд пересек бульвар Уилшир. Внутри у него бушевал целый пожар чувств. Он злился на себя за то, что недооценил ювелира; на Нойса за то, что тот улетел в Лондон, на Бэррона — за его наглость. Но меньше всего ему нравились невероятная стремительность и неутомимость, с которыми полиция Лос-Анджелеса шла по его следу. Это означало, что он должен, во-первых, как можно быстрее покинуть Штаты, во-вторых, поставить в известность о происходящем баронессу.

Задержавшись в тени величественной пальмы, Реймонд достал из рюкзака телефон Чарли Бейли. Ему меньше всего на свете хотелось докучать баронессе очередной порцией плохих новостей, но выбора не было: она должна была знать все. Он начал было набирать ее номер, но почти сразу остановился. Два часа пополудни в Беверли-Хиллз соответствовало десяти вечера в Лондоне, и баронесса наверняка до сих пор находится на Даунинг-стрит, на приеме, который премьер-министр дает в честь мэра Москвы и министра обороны России. Туда он ей звонить не мог.

Реймонд нажал на кнопку отбоя и торопливо набрал номер Жака Бертрана в Цюрихе, где сейчас было одиннадцать вечера.

«Только бы он не спал!»

Однако Жак ответил сразу — бодро и энергично.

— Il у'а un nouveau problème, — заговорил Реймонд по-французски. — Neuss est à Londres. Il est là maintenant.[4]

Их разговор продолжался на этом же языке.

— В Лондоне? — переспросил Бертран.

— Да, и вероятнее всего, он с Китнером.

— У вас есть?..

— Нет, у меня нет ни ключа, ни информации. — Реймонд вышел из-под пальмы и пошел тем же путем, которым он пришел сюда, — по Линден-драйв. При этом он ничем не отличался от остальных прохожих, которые на ходу тоже общались по мобильным телефонам. — Мою фотографию постоянно показывают по всем телеканалам, меня обложила полиция. У меня на руках краденый паспорт и билет на рейс «Люфтганзы» номер четыреста пятьдесят три, вылетающий сегодня вечером во Франкфурт. Вы уже запустили процесс по доставке сюда чартерного самолета с моими документами на борту?

— Да.

— Отмените.

— Вы уверены?

— Да. Не имеет смысла лишний раз рисковать. По крайней мере пока.

— Вы точно уверены? — снова переспросил Бертран.

— Да, черт побери! Передайте баронессе, что я очень сожалею, но так уж получилось. Мы проведем перегруппировку и начнем все сначала. Я намерен избавиться от этого сотового телефона, чтобы в случае моего ареста нельзя было проследить сделанные с него звонки. Следовательно, в ближайшее время ни вы, ни баронесса не сможете связаться со мной. Я сам позвоню вам, когда прилечу во Франкфурт.

Реймонд выключил телефон и пошел по Грегори-уэй по направлению к Спэлдинг-драйв, на которой его ждала машина. Его план заключался в том, чтобы оставить автомобиль на стоянке неподалеку от международного аэропорта Лос-Анджелеса, а оттуда добраться до самого аэропорта на автобусе, а дальше — молиться, чтобы у стойки регистрации в нем признали Йозефа Шпеера. Если все это сработает, вскоре он уже окажется на борту рейса 453.

Дойдя до Спэлдинг-драйв, Реймонд завернул за угол и вдруг застыл словно вкопанный. В полуквартале от него стояли две машины полиции Беверли-Хиллз с вращающимися мигалками на крышах. На проезжей части и на тротуаре собралась внушительная толпа, наблюдавшая за тем, как полицейские осматривают припаркованную у обочины машину. Его машину. Ту самую, с трупом Чарльза Бейли в багажнике.

Пожилая женщина о чем-то оживленно разговаривала с полицейским, держа на поводке маленькую собачку, прыгавшую на месте и беспрестанно лаявшую на машину. Другой полицейский отошел к патрульному автомобилю и вскоре вернулся к машине Бейли с каким-то инструментом. Сунув его под крышку багажника, он поддел ее и дернул.

Послышался многоголосый крик, а собачонка зашлась в лае, встав на задние лапы и до предела натянув поводок.

Реймонд наблюдал эту картину еще несколько секунд, а затем развернулся и пошел в противоположном направлении, к бульвару Уилшир.

Городской морг Лос-Анджелеса, 14.15

Джон Бэррон возвышался над Грэмми Номурой, наблюдая, как она рисует. Японка по происхождению, в свои шестьдесят семь лет она занималась бальными танцами и рисовала удивительные пейзажи. А еще она была лучшим полицейским художником и работала в управлении уже два десятка лет. За эти годы она нарисовала тысячу портретов находящихся в розыске преступников и вполовину меньше портретов людей, пропавших без вести, и мертвых, которых было необходимо идентифицировать. Теперь она сидела рядом с обезображенным трупом, найденным в парке Макартура, пытаясь нарисовать его таким, каким он мог быть при жизни, всего несколько часов назад.