Читать книгу - "Круг Шести. Руны и кости - Лени Вамбах"

она, откинувшись на спинку дивана. – Чародей был уже пятым отступником в этом месяце.

Улисс пробормотал что-то бессвязное. Должно быть, он все еще пытался понять, что именно сегодня пошло не так.

А Сирена не знала точно, зачем она сказала это. Больше отступников означало больше заданий для нее – и больше денег.

И все же…

Это странно.

В том, что отступник отвернулся от погрязшего в интригах и хаосе Круга магии, винить некого. Как и немагические правительства, Круги существовали в каждой стране; порой возникали новые и восставали против прежних, порой Круги разных стран объединялись. Их делом было скрывать магию от людей, держать под контролем тех, кто наделен магическим даром, и магических существ (обычно это поручали хранителям и наемникам) и поддерживать отношения с упомянутыми немагическими правительствами.

В странах, где магия еще что-то значит, Кругам хватало этих задач. Но здесь им приходится проводить время как-то иначе. На протяжении столетий они защищали магические места в городе от непосвященных, и регулярных проверок было недостаточно. Сегодня Сирена провела в резиденции Круга всего только час, а шума услышала больше, чем хотелось.

И все же едва ли кто-то готов уступить свое место в Круге. Насколько знала Сирена, есть многочисленные возможности построить карьеру посредством различных коллегий вплоть до высшего Совета. Укрывать магическое сообщество от глаз непосвященных требовало труда.

Если кому-то все же удавалось уйти, это не привлекало внимания – Круг нередко держал оба глаза закрытыми. Хранители слишком заняты, чтобы заботиться обо всех беглецах, а наемников слишком мало.

Однако эти пятеро отступников вели себя иным образом. Они швырялись деньгами, налаживали связи, использовали свой дар… Так, словно хотели, чтобы их обнаружили и казнили.

Круг или, как теперь, она.

Наверное, стоит завтра вновь отправиться в резиденцию Круга и расспросить людей, да и…

Сирена порывисто выпрямилась, потирая лоб. Почему, черт побери, она должна этим заниматься? Обязанности Круга – его дело. Если он теряет собственных членов и тем самым предоставляет ей больше заказов – надо радоваться.

Большого интереса к магическому миру она не испытывала. В конце концов, он тоже не позаботился о Сирене… Она была убеждена: если говорить это себе достаточно часто, когда-нибудь получится в это поверить.

Уж точно.

Глава II

Эла

Уже не в первый раз Эла заключила, что сочетание слов «тема» и «экзаменационный» оказывает на аудиторию поистине взрывное действие. Знают ли преподаватели, что за могущество держат они в своих руках? Вероятно.

Так или иначе, именно это заставило аудиторию впервые за две лекции переполниться – да так, что зал трещал по швам. Эла пришла сильно заранее и с отвагой, в которой сквозило презрение к смерти, заняла два свободных места – и удерживала их уже четверть часа. Она ловила на себе чужие мрачные взгляды; но ей взамен был обещан ее любимый кофе с карамельным сиропом и круассан, так что ей было плевать на них.

У кафедры шла дискуссия между седым профессором и одним из его ассистентов. Бедный юноша в который уже раз объяснял механизм функционирования некоторого прибора; казалось, ассистент вот-вот расплачется. С недавних пор университет Парижа ревностно старался идти в ногу со временем и хотя бы транслировать лекции онлайн; более или менее это удавалось.

– Прости! Вот и я. – Чей-то мягкий голос оторвал ее от наблюдений.

Эла повернула голову на звук – и заулыбалась, хотя охотнее всего одарила бы Ори злым взглядом.

– Мне почти пришлось пожертвовать несколькими конечностями, чтобы сохранить место свободным!

Вместо ответа Ори продемонстрировал ей кофейный стаканчик, испускавший соблазнительный пар, и сверток, формой намекавший на круассан.

– Ладно, сойдет. Можешь сесть, – заявила Эла и скользнула на второе сохраненное место. Ори охотнее сидел с краю: это она поняла уже на первой их совместной лекции.

Ори, садясь, одарил ее дружелюбной, мягкой улыбкой.

Кофе был столь же вкусен, как и всегда; Эла, удовлетворенно вздохнув, откинулась назад в кресле.

Уже несколько мгновений спустя она поняла, что Ори и не собирается доставать свои вещи, а вместо этого все водит кончиками пальцев по желобку в деревянной поверхности парты.

– Все хорошо? – спросила она, осторожно толкнув его в бок.

Они познакомились за два семестра до того, на курсах арабского языка, выбранных Элой для своего учебного плана в качестве языковой нагрузки. Контраст между тихим парижским предместьем и факультетом в центре города вызывал большое напряжение – как, впрочем, и все новые сведения, вдруг обрушившиеся на нее. Казалось, Орион, предпочитавший, чтобы его называли Ори, почувствовал это: он тогда сел рядом с ней, дружески улыбнулся и задавал правильные вопросы, чтобы она не чувствовала себя смешной. Было совершенно невозможно не ощутить расположения к этому тихому юноше; тем непривычнее теперь видеть его столь несобранным.

– Да, я в порядке, – ответил он, скрестив руки. Его акцент был сильнее, чем обычно: значит, его что-то занимало. – Я лишь получил письмо от семьи. У нас большая семья, у каждого есть какие-нибудь трудности.

Поддержать беседу Эла могла лишь весьма принужденно: у нее была только мать. В родственниках же Ори она давным-давно запуталась: следовало бы запретить иметь столько тетушек, дядюшек, кузин и кузенов. Как тут запомнить все имена? А дни рождения?

– Да? – откликнулась она. От нее не ускользнула напряженная складка у губ Ори.

Он бросил на нее веселый взгляд и сдул с лица прядь волос песочного цвета.

– Теперь ты выглядишь совсем как Эм, когда он провожал меня сегодня утром.

– Возьми свои слова назад! – с нарочитым испугом выпалила Эла, сложив руки на груди.

Эм был другом Ори, и, хотя на первый взгляд он показался ей пугающим, она полюбила его. Если Эм и не знал чего-то наверняка, он точно мог это придумать.

– Я зашел слишком далеко? – Ори улыбался, и казалось, что его напряжение несколько спа`ло. – О, гляди! Начинается.

Как по команде, аудитория утихла, и профессор начал введение в сегодняшнюю – экзаменационную! – тему. Всюду раздавалось суетливое шуршание и подавленный шепот, точно все искали свои тетради, чтобы не пропустить ни слова из сказанного профессором.

Уже не в первый раз Эла спросила себя, отчего она решила учиться именно здесь. Или вообще учиться.

Конечно, ответ был ей известен, просто не нравился: она понятия не имела, что делать со своей жизнью. Все надеялась однажды отыскать что-то, к чему бы загорелась страсть; в детстве она всегда думала, что это связано со вдруг появляющейся феей,