Читать книгу - "1977. Кошмар Чапелтауна - Дэвид Пис"

Юбела, Юбело…

– Не сегодня, – сказал я.

– Я буду ждать.

– Я знаю.

Я шел обратно через городскую площадь, луна, почти полная, поднималась в синем вечернем небе, я шел обратно, мимо девушек и парней с планами на пятничный вечер, на начало юбилейных дней, обещавших дожди и возможность совокуплений, я шел через городскую площадь обратно в редакцию, зная, что могло произойти в номере наверху, обратно к тому, что уже поджидало меня совсем в другом месте, там, на моем столе, среди дождя и совокуплений. Я начинал нервничать.

Я опустил крышку унитаза и достал из кармана письмо.

Я подумал об отпечатках пальцев и о том, что сказали бы полицейские, но, с другой стороны, откуда им знать, что я в курсе, я уверен, что они ни о чем не догадываются.

Я снова посмотрел на штемпель отправителя: Престон.

Отправлено вчера.

Заказное.

Я разрезал верхний край конверта концом авторучки.

С помощью той же авторучки я вытащил из конверта лист бумаги.

Он был сложен вдвое, на тыльной стороне проступили красные чернила. Внутрь листа было что-то вложено.

Я развернул его, чтобы прочитать написанное.

Меня затрясло, уксус – в глазах, соль – во рту.

Так это кончиться не могло.

– Я позвоню Джорджу Олдману, – сказал Хадден, не отрывая взгляда от листа плотной писчей бумаги, лежавшей на его рабочем столе, не глядя на его содержимое, лежавшее рядом.

– Так, ну ладно.

Он сглотнул, снял трубку и набрал номер.

Я ждал, луна закатилась, дождь прошел, ночь пропала.

Было поздно, слишком поздно, я опоздал на целую сотню лет.

Легавый в форме приехал прямо к зданию Йоркширского главпочтамта, положил конверт вместе с содержимым в пластиковый пакет и повез Хаддена и меня прямо туда, в Милгарт, где нас под белы рученьки проводили в кабинет начальника уголовного розыска Ноубла, то есть в бывший кабинет Олдмана, где они – Питер Ноубл и Джордж – уже сидели и ждали нашего прибытия.

– Садитесь, – сказал Олдман.

Рядовой положил прозрачный пакет на стол и удалился.

Ноубл достал пинцет и выложил из пакета конверт и письмо.

– Вы оба до него дотрагивались? – спросил он.

– Только я.

– Не волнуйся, мы потом снимем твои отпечатки, – сказал Олдман.

Я улыбнулся:

– Они у вас уже есть.

– Престон, – прочитал Ноубл.

– Дата отправления?

– Похоже, вчера.

Казалось, они оба углубились в свои мысли.

Хадден сидел на краешке стула.

Ноубл положил письмо обратно в прозрачный пакет и подвинул его к Джорджу Олдману вместе с конвертом и маленьким свертком.

Тот стал читать:

Из ада.

Господин Уайтхед,

Посылаю Вам кусочек кожи, снятый мною с одной из женщин и сохраненный специально для Вас. Все остальные кусочки я зажарил и съел, и это было объедение. Если Вы еще хоть немного подождете, я пошлю вам окровавленный нож, которым они были срезаны.

Я знаю, что Вы это оцените.

Поймайте меня, когда сможете.

Льюис.

Никто не проронил ни слова.

Через некоторое время Ноубл сказал:

– Льюис?

– Это ведь ненастоящее имя, да? – спросил Хадден.

Олдман поднял глаза и уставился на меня через стол.

– Как думаешь, Джек? Настоящее?

– Этот текст взят из письма, отправленного некоему Джорджу Лаку в Лондоне во время убийств Джека-Потрошителя, в XIX веке.

Ноубл покачал головой:

– Это ведь ты написал ту статью под названием «Йоркширский Потрошитель»?

– Да, – тихо сказал я. – Это был я.

– Восхитительно. Отличная статья, черт побери.

Олдман:

– Ладно, Пит, не надо.

– Да ничего, спасибо.

Хадден:

– Джек…

– Значит, теперь каждый сумасшедший придурок, от Лидса до Тимбукту, будет присылать нам такие письма. Так, ради собственного удовольствия, бляха-муха.

Олдман:

– Пит…

– Это не сумасшедший. Это он.

– Не сумасшедший? Да ты только посмотри на это. Как ты можешь сидеть тут и рассуждать, мать твою?

Я показал на маленький сверток, лежавший у его локтя, на тонкий кусочек кожи, срезанной с миссис Мари Уоттс:

– Какие тебе еще нужны доказательства?

Снаружи, на ступеньках, среди ночи я достал сигарету и закурил.

– Что у тебя за проблемы с Ноублом? – спросил Хадден.

– Не нравится он мне.

– Он тебе не нравится?

– Он – мне, а я – ему.

– Ты, похоже, действительно уверен, что это письмо настоящее.

– А что? Ты так не думаешь?

– Не знаю, Джек. То есть откуда мне знать, черт побери, каким должно быть письмо серийного убийцы?

Я открыл дверь – они были в сборе, стояли, повернувшись ко мне шестью белыми спинами.

Я снял пиджак, налил себе стакан скотча, сел и взял в руки «Эдвина Друда».

Они по-прежнему стояли ко мне спиной и смотрели на луну.

Я улыбнулся сам себе и начал насвистывать:

– Мой любимый стоит на балконе…

Взвившись, Кэрол пролетела через всю комнату, обнажив зубы и ногти, нацелив их мне в глаза, в уши, в рот. Она вышвырнула меня из кресла на пол.

Крича:

– Ты думаешь, это смешно? Тебе смешно, да?

– Нет, нет, нет.

Смеясь:

– Смешно?

– Успокойся, я просто хочу отдохнуть.

Шипя:

– Такое светопреставление, а ты хочешь отдохнуть. К стенке бы тебя поставить.

Остальные скандируют:

– К стенке его, к стенке!

– Пожалуйста, умоляю, оставьте меня в покое.

Издеваясь:

– Оставьте меня в покое, оставьте меня в покое? А нас кто оставит в покое, а, Джек?

– Простите меня, пожалуйста…

Насмехаясь:

– Нам мало твоего «простите»!

Они открыли окна, дождь заливает, занавески вздымаются.