Читать книгу - "Запретная книга - Джоселин Годвин"

Пока Найджел был занят в языковой школе, Орсина хлопотала по поводу устройства Анжелы в Англии. Дядя не горел желанием помогать, разве что деньгами. Оно и понятно — ведь он не предвидел, что младшая племянница покинет дом. Поэтому Орсина взялась уладить все сама. Вышло все непросто: приходилось часами просиживать на телефоне, беседуя с администраторами Бристольского университета, мотаться по пыльным офисам, собирая нужные бумажки и подписи.

В честь окончания курсов Найджел решил закатить вечеринку для всех, кто принимал участие в его обучении. Он пригласил студентов группы, преподавателей языка и прочих учеников.

— Проблема в том, — объяснил он Орсине, — что придут одни девушки. Нужны мужчины, и желательно молодые. — Он вдруг улыбнулся и предложил: — А давай попросим Анжелу, чтобы она позвала своих приятелей?

Орсина проявила к предложению сдержанный интерес. Надо предупредить Анжелу, чтобы приглашала только тех, кому можно доверять, — никаких «наркоманов и охотников до чужого столового серебра».

— Не возражаешь, если я и Руперта приглашу? — спросил Найджел. Рупертом звали его сына, единственного ребенка от предыдущего брака. Он учился в элитной швейцарской школе бизнеса.

— Нет, конечно. Руперт так мил, — ответила Орсина. Он был миниатюрной копией Найджела, только более вежливым и сдержанным. Он как-то приезжал к ним в Лондон и очаровал мачеху с первых же минут общения.

В Италии все делается в последний момент. В ночь перед вечеринкой Орсина с Найджелом носились как очумелые. Несмотря на помощь Сомы и Бхаскара, пришлось нанять дополнительную прислугу.

Орсина распоряжалась на кухне и не услышала звонка сотового в салоне. Трубку взял Найджел. К своему удивлению, он обнаружил, что его жене звонит застенчивый американский профессор. В час ночи! Из Вашингтона!

Лео сориентировался и сказал:

— Я… В общем, Орсина просила помочь с университетом для Анжелы. Мне удалось раздобыть кое-какую информацию. Передайте ей, пожалуйста, что я звонил.

Лео повесил трубку и ударил кулаком в стену. Он продвинулся в изучении «Магического мира героев» и не мог ждать до утра. Позвонил Орсине, хотел поделиться успехом… Кто же знал, что трубку возьмет ее муж?!

Орсина перезвонила позднее, но не стала выслушивать результаты расшифровки, а едва слышно произнесла:

— Я рада, что ты преуспел, но не звони больше. Найджел может не понять и заподозрить неладное. Он не знает о запретной книге, а я не говорила, что мы работаем над ней вместе. Когда дядя дарил мне ее на свадьбу, Найджел решил, что это очередная фамильная причуда. Я буду звонить примерно в это же время. Спокойной ночи.

«О, понятно! — утешился Лео, вешая трубку. — Надо запастись терпением».

В назначенный день прибыла команда декораторов, которые развесили китайские фонарики на ветках огромного платана в саду и на карнизах бального зала. С закатом начали подтягиваться гости: контингент языковой школы приплыл на вапоретто; на речном такси или на личных гондолах съехались приглашенные мужчины (большинство с подружками). Анжела уговорила Орсину пригласить музыкальную группу, хорошо известную среди ее приятелей, — троих чумазых полуголодных ребят из Вермонта, которые без денег отправились в тур по Европе. Каким-то образом их занесло на север Италии, где они выступали на частных летних вечеринках. Сейчас группа играла, расположившись на лестничной площадке.

— Их оттуда прекрасно слышно, — сказал Найджел, — и не придется на них смотреть.

Руперт Макферсон приехал на поезде. В палаццо он был только раз, на свадьбе отца. Пятнадцатилетняя Анжела произвела на него, семнадцатилетнего юнца, огромное впечатление. Руперт надеялся увидеть, как она изменилась за прошедшие два года.

Найджел и Орсина вышли встретить Макферсона-младшего.

— Я так рад тебя видеть! — нежно произнес отец. — Как поездка? Вот шампанское, угощайся, веселись. Анжела где-то здесь.

Руперт выделялся из общей массы. Он чувствовал, как все оценивают его консервативную внешность: стрижку по швейцарской моде, очки, смокинг.

«Боже, сплошной декаданс, — думал Руперт, глядя на гостей. — Разодеты как фотомодели, и к тому же все курят».

Американские и японские студенты, на которых итальянцы не обращали внимания, кучковались отдельно. Руперт тешил себя мыслью: «Держу пари, они и получаса не продержатся в Лозаннской школе бизнеса».

Анжелу Руперт нашел в отдельном зале. Она раскинулась на диване в платье без бретелек. Уши, шею и запястья девушки украшали массивные модернистские ювелирные изделия. Слева от нее сидел привлекательный парень, настоящий мачо; справа — худощавый, долговязый эстет в шелковой черной сорочке. Поворачиваясь то к одному, то к другому, Анжела страстно целовала обоих, не забывая при этом отталкивать их алчущие руки. Руперт хотел незаметно выскользнуть из комнаты, но не успел.

— Руперт! — позвала Анжела. — Это ты? Как ты вырос! Присоединяйся!

В нерешительности Руперт подошел.

— Аугусто, — представила Анжела эстета. — Это Руперт, сын моего свояка. Джерардо, — представила она мачо. — Руперт.

Молодые люди смерили Руперта безразличными взглядами и закурили. Было в этой небрежности что-то стильное, утонченное. Руперт протянул руку, но друзья Анжелы его проигнорировали. Атмосфера в палаццо раздражала Руперта все больше, и Анжела это заметила.

— Что такое? В чем дело? — спросила она. — Ты краснеешь? Неужели ты все еще девственник?

Никогда, даже во время учебы в закрытой школе для мальчиков, Руперт не испытывал такого унижения.

— Нет! Конечно же, нет! — выпалил он.

Анжела и ее друзья расхохотались. Руперт покраснел, как спелый помидор.

— Наверное, он предпочитает развратничать «по-английски», — заметил Джерардо.

Анжела не обратила внимания на насмешку.

— Идем, Руперт, — позвала она. — Разберемся, подыщем тебе подходящую девушку. Чао, — попрощалась она с приятелями. — Не скучайте.

Анжела вскочила с дивана и вывела Руперта из комнаты.

Она помнила его мальчиком, который был чуть старше ее, хорошо воспитан, но неловок в общении. Некогда худой и высокий, Руперт раздался в плечах; краснея, он становился похожим на отца, особенно если учесть его стрижку и очки; не хватало только морщинок. Анжела уводила Руперта из комнаты, повинуясь капризу, но в его невинности было что-то обезоруживающее: над ним не хотелось издеваться и насмехаться. Она вела его по дворцу, и оба делились впечатлениями о Венеции, гостях, отце Руперта и сестре Анжелы.