Читать книгу - "Домохозяйка - Фрида МакФадден"

— Ах, как прекрасно! — вздыхает Нина. — Нам с Энди это просто необходимо.

Я прикусываю язык. Не собираюсь комментировать отношения моих хозяев, в особенности в этот момент, когда слышен хлопок входной двери — Эндрю пришел с работы. Надо сказать, со дня своего визита к доктору и последующей ссоры хозяева, как мне кажется, ведут себя несколько отчужденно. Не то чтобы я специально приглядывалась, но неловкую вежливость, с которой они обращаются друг к другу, трудно не заметить. А Нина — та, кажется, вообще выбита из привычной колеи. Сейчас, например, ее белая блузка застегнута не на ту пуговицу. Меня так и подмывает сказать ей об этом, но она, чего доброго, наорет на меня, так что лучше помалкивать.

— Надеюсь, вы отлично проведете время, — говорю я.

— Безусловно! — сияет она. — Еще целая неделя! Да я не дождусь!

— Целая неделя? — хмурюсь я. — Но спектакль через три дня.

Эндрю входит в столовую, стаскивая с себя галстук. Увидев меня, он приостанавливается, но тут же берет себя в руки. Я тоже еле успеваю подавить свою реакцию — так он хорош в деловом костюме.

— Как три дня?! — переспрашивает Нина. — Милли, я же просила тебя заказать билеты на следующую неделю! Я точно помню.

— Ну да… — Я трясу головой. — Но ты сказала это больше недели назад. Вот я и заказала их на это воскресенье.

Ее щеки багровеют.

— Так, значит, ты признаешь, что я просила взять билеты на следующую неделю, а ты взяла их на это воскресенье?

— Нет, я говорю, что…

— Невероятно, до чего ты небрежна! — Нина скрещивает руки на груди. — Я не могу в это воскресенье! Мне нужно отвезти Сесилию в летний лагерь в Массачусетсе, и я собираюсь переночевать там.

Что?! Клянусь, она просила меня взять билеты на это воскресенье и сказала, что Сесилия переночует у подруги! Я ничего не перепутала, это исключено.

— Может, Сесилию отвезет кто-нибудь другой? — лепечу я. — Эти билеты нельзя сдать обратно.

Нина принимает оскорбленный вид.

— Я не спихну свою дочь неизвестно на кого, когда она отправляется в летний лагерь и я расстаюсь с ней так надолго!

Почему бы и нет? Это все-таки лучше, чем пытаться ее убить. Но не могу же я ей это сказать.

— Невероятно, как ты могла так накосячить, Милли! — Она качает головой. — Стоимость билетов и комнаты в отеле будет вычтена из твоей зарплаты.

Я ошеломленно раскрываю рот. Билеты и номер в отеле стоят гораздо больше моего месячного жалования! Да нет, черт, это больше трех моих месячных жалований! Я ведь стараюсь накопить деньжат, чтобы убраться от сюда к чертям собачьим. Еле сдерживаю слезы при мысли, что в обозримом будущем придется пахать бесплатно.

— Нина, — вмешивается Эндрю. — Не огорчайся так. Послушай, я уверен, что билеты можно будет вернуть. Позвоню в кредитную компанию и все устрою.

Нина испепеляет меня взглядом.

— Отлично! Но если нам не вернут деньги, я их стребую с тебя. Это понятно?

Я безмолвно киваю и вылетаю из столовой прежде, чем она увидит меня плачущей.

23

Во второй половине воскресенья я получаю две радостные вести.

Во-первых, Эндрю удалось вернуть билеты, так что мне не придется работать бесплатно.

Во-вторых, Сесилии не будет дома целых две недели.

Не могу сказать, какая из двух новостей радует меня больше. Я счастлива, что могу не компенсировать стоимость билетов. Но я просто в восторге, что не нужно ниоткуда забирать Сесилию. В отношении ее пословица про яблоню и яблочко верна на все сто.

Сесилия набрала с собой в лагерь столько, что хватило бы на целый год. Клянусь Господом, она уложила в баулы все свои вещи до единой, а на оставшееся свободным место насовала камней. Во всяком случае, такое у меня ощущение, когда я тащу все это к «лексусу» ее матери.

— Пожалуйста, поосторожней с багажом, Милли! — раздраженно цедит Нина, глядя, как я собираю сверхчеловеческие силы, чтобы поднять сумки в багажник. Мои ладони багрово-красные от ручек. — Постарайся ничего не разбить.

Да что эта девчонка тащит с собой такое, что можно разбить?! Насколько мне известно, дети берут в лагерь по большей части одежду да спрей от комаров. Но не мое дело задавать вопросы.

— Прошу прощения, — пыхчу я.

Вернувшись в дом, чтобы забрать оставшийся багаж, я наталкиваюсь на Эндрю, сбегающего вниз по лестнице. Он видит, как я пытаюсь оторвать от пола гигантский баул, и его глаза лезут на лоб.

— Эй, — говорит он, — давай я отнесу. На вид оно жутко тяжелое.

— Нет-нет, все нормально, — отказываюсь я, потому что в этот момент в дом из двери гаража входит Нина.

— Милли справится, Энди. — Нина грозит пальцем. — Ты должен быть осторожным, у тебя больная спина.

Он мечет в нее возмущенный взгляд:

— Моя спина в порядке! Да и с Сесилией надо попрощаться.

Нина корчит гримасу:

— Уверен, что не хочешь поехать с нами?

— Хочу, — говорит он. — Но я завтра работаю целый день. Во второй половине дня несколько совещаний.

— Вот-вот, — фыркает она. — Вечно ставишь работу на первое место.

Теперь уже он корчит гримасу — высказывание жены его явно обидело. Насколько я могу судить, оно очень далеко от истины. Несмотря на свою успешную карьеру бизнесмена, Эндрю каждый вечер является домой к ужину. Да, по временам ему приходится работать в выходные, и все же в этом месяце он посетил два танцевальных представления, один фортепианный концерт, церемонию выпуска из четвертого класса, показательные выступления каратистов, а еще в один вечер Уинчестеры несколько часов провели на школьной художественной выставке.

И все же он говорит:

— Извини.

Она опять фыркает и отворачивается. Эндрю пытается дотронуться до ее руки, но Нина ее отдергивает и шагает на кухню за своей сумочкой.

Эндрю сгребает последний баул в охапку, несет в гараж, где бросает его в багажник и прощается с Сесилией. Та уже сидит в белоснежном «лексусе» матери, одетая в белое кружевное платье, абсолютно неподходящее для летнего лагеря. Но я в жизни ничего по этому поводу не скажу.

Целых две недели без этого маленького чудовища! Я готова запрыгать от радости. Однако вместо этого я оттягиваю уголки губ вниз:

— В доме будет грустно без Сесилии, — говорю я, когда Нина выходит из кухни.

— Да ну? — сухо роняет она. — А я думала, ты ее терпеть не можешь.

У меня отвисает челюсть. В смысле — да, она права, что мы с Сесилией не нашли общего языка. Но я не имела понятия, что Нина догадывается о моих