Читать книгу - "День другой – кошмар все тот же - Евгений Меньшенин"

поэтому они отрубили ему руки. Она почему-то была уверена, что тем бандитам в тонированной машине ничего бы не стоило поступить так же. А потом они увезли бы ее в лес и изнасиловали.

И тут она поняла, что уже совсем не в том возрасте, когда кто-то захочет увезти в лес и изнасиловать. Сначала ей стало смешно, а потом она разрыдалась.

Возраст, о котором она мечтала долгими вечерами, лежа в своей постели в закрытой комнате, уже миновал. Катя помнила, как читала комиксы про Велеса, разглядывала картинки, на которых главный герой совокуплялся с большегрудыми ведьмами, рассматривала его член и думала о том, что когда-нибудь узнает, какой он внутри нее, настолько ли горячий, как говорила ее подруга Надя, которая уже как два года потеряла девственность.

Катя мечтала заняться сексом первый раз не то чтобы в романтической атмосфере, но как минимум в удобных условиях. Она очень боялась сделать что-то не так и была уверена, что у нее сразу не получится, поэтому она планировала провести целую ночь где-нибудь в уединенном месте. Она мечтала о том, чтобы мамина командировка совпала с папиной поездкой в санаторий, где он отдыхал каждую весну. Тогда Катя останется одна дома на целых три дня, и это будет идеальный вариант, чтобы попробовать что-то новое, что-то очень приятное, как рассказывали подруги и показывали в комиксах. Она думала о том, что когда-нибудь секс будет для нее не просто фантазией, а настоящим опытом.

Такой опыт у Кати, скорее всего, уже был. Вот только у нее ли? Скорее, у одной из ее копий, клонов, однодневок, которые сменяли друг друга каждый день, а использованные выбрасывались, как одноразовые пакеты для мусора. Это и была Катина жизнь. Все уходило в прошлое бесследно: удовольствие, секреты, счастье, поездки на природу, отпуск, университет, студенчество, выпускной, защита экзаменов, первая попойка с подругами, первый секс.

Ну хоть месячные я застала, подумала Катя и слабо улыбнулась.

Сомнительная привилегия.

Что получается: если бандиты пытались затолкать ее в машину и они вовсе не думали ее насиловать, то что им было нужно?

И тут ужасная догадка пришла Кате в голову. Мужчина, который называл себя ее мужем, ведь он звонил кому-то утром и говорил что-то о том, что ему нужна помощь. Уж не этим ли бандитам он звонил? А когда Катя сбежала, он позвонил им снова и попросил вернуть домой. Может, они что-то вроде личной охраны? Или это его не слишком хорошие друзья. Они не очень-то были вежливы с Катей. Неужели им позволялось так с ней обращаться?

Катя ужаснулась от этой мысли.

С кем же она жила в одном доме! И не издевается ли муж над ней по вечерам, зная, что завтра она все забудет?

Катя забралась поглубже под одеяло, чтобы защититься от несправедливого мира.

Вот бы сейчас папа был рядом. Он бы обязательно ей помог, он бы защитил ее, как делал всегда.

Если, конечно, папа жив.

Мысль о том, что она осталась одна в мире будущего, ее пугала. Каково это – остаться вообще без людей, которые связывали ее с детством – единственным, что было непоколебимо в ее жизни. Катя ощущала себя рыбой, выброшенной на берег из таких глубин, куда даже солнце не заглядывало. Здесь все было другое. Она никого не знала. Не было ничего, что действительно бы связало ее сейчас с той девочкой, какой она была еще вчера.

Конечно, был видеодневник, как последний оплот надежды. И Кате жизненно необходимо было его посмотреть.

Подходили медсестры, интересовались Катиным самочувствием, считывали прибором данные с устройства на ноге. Они широко улыбались и говорили с ней как с молодой девушкой. И это Кате очень нравилось. Она наконец-то чувствовала, что ее принимают за ту, кто она на самом деле.

Вскоре пришла полиция. Катю очень удивило, что теперь нет милиции. Еще одна непривычная деталь будущего. Они записали показания: как выглядели нападавшие, на какой машине они были, запомнила ли Катя номер. Потом прислонили к датчику на ноге ТСД и удовлетворились показаниями на экране. Полицейские сообщили, что не составит труда выяснить номер машины, потому что весь район утыкан камерами. Спросили, по ее мнению, что это за люди и почему они на нее напали. Она ответила, что не знает. Допрос велся в присутствии врача, который подтвердил, что у Кати амнезия, впрочем, полицейские из отчета с медрегистратора уже узнали об этом.

– Мы сделаем все от нас зависящее, – сказали они и ушли.

17

Катя спросила у врача, есть ли где-то поблизости интернет, но тот ответил, что сейчас ей нужно отдохнуть, слишком много потрясений было за утро. Медсестра дала таблетку, после которой навалилась сонливость. Катя закрыла глаза, а когда открыла, то чуть не подпрыгнула. У койки сидел мужчина, называющий себя ее мужем, от которого она сбежала утром, устроив поджог. Он читал книгу. Катя приподнялась на койке и отодвинулась от него подальше.

– Привет, Катя, – сказал мужчина, улыбнулся и закрыл книгу.

Он был в выглаженных рубашке и брюках, гладко выбрит, от него пахло парфюмом. Казалось, что он пришел на официальную встречу.

«Неужели это и правда мой муж, с которым я живу уже долгое время?» – подумала Катя.

Но все равно он был для нее чужаком. Она не могла воспринимать его как мужа, и она абсолютно точно не могла представить, чтобы вот такой человек ухаживал за ней двадцать лет, или сколько там они женаты, и ни разу не сорвался от злости и не запустил кружку в стену со словами: «Как ты меня уже достала, старая больная кошелка». Ну никак его образ не вязался с заботливым мужчиной.

– Как ты? – спросил он. – Как себя чувствуешь?