Читать книгу - "Убивая Еву - Люк Дженнингс"

Возможно, именно поэтому, уже ступая на паром, он не замечает в паре метров позади себя молодого человека в деловом костюме – тот вел его от самого офиса и сейчас, кратко сообщив что-то в телефон, исчезает в сутолоке Дунчан-роуд. А может, это потому, что мысли подполковника Чжан Лэя витают совсем в другом месте. Дело в том, что у этого принца кибершпионажа есть особая тайна, о которой не известно никому из коллег. И эта тайна – по мере того как паром разрезает носом грязные потоки реки Хуанпу – заряжает его темным трепетом предвкушения.

Он смотрит вперед, перед ним – украшенная подсветкой панорама Бунда, километровой набережной с достопримечательностями старого Шанхая, но он ее не видит. Его взгляд без всякого интереса скользит по бывшим банкам и торговым домам. Эти памятники колониального прошлого сегодня превратились в роскошные отели, рестораны и клубы, места развлечений богатых туристов и финансовой элиты. Но его пункт назначения расположен не за их позолоченными фасадами.

Сойдя с парома на пристани Южный Бунд, Жир-Панда бегло оглядывается по сторонам, но вновь не замечает соглядатая, докладывающего в телефон о его маршруте. На сей раз это молодая женщина в гостиничной униформе. Через пятнадцать минут он оставляет Бунд позади и спешит по узким, запутанным улочкам Старого города. Забитый туристами и покупателями, благоухающий мопедными выхлопами и жирными запахами стритфуда, этот район полностью лишен монументального величия Бунда. Над тесными переулками висят бельевые веревки и петли электрошнуров, палатки с сидящими на корточках продавщицами доверху завалены сырым от дождя товаром, мелкие лавки за бамбуковыми навесами предлагают псевдоантиквариат и старомодные календари с девочками. Когда Жир-Панда поворачивает за угол, сутенер на скутере жестом указывает на тускло освещенную нишу, где рядами, ожидая и перешептываясь, сидят юные проститутки.

Жир-Панда ускоряет шаг, его сердце колотится, он спешно проходит мимо всех искушений. Его цель – трехэтажное угловое здание на Данфэн-роуд. У входа он набирает четырехзначный код. Внутри, за стойкой регистратуры, женщина средних лет. В неподвижности ее улыбки – следы интенсивной работы челюстно-лицевого хирурга.

– Господин Люн, – оживленно произносит она, заглядывая в лэптоп. – Пожалуйста, проходите наверх. – Ей известно, что Люн – не настоящее имя, и он это знает, но в доме на Данфэн-роуд свой этикет.

Второй этаж отведен для более-менее традиционных сексуальных утех. По пути он мельком видит приоткрывшуюся дверную щель, а за ней – розовую комнату и девушку в кукольной ночной рубашке.

Третий этаж куда более специализированный. Жир-Панду встречает неулыбчивая молодая женщина в накрахмаленном бело-зеленом хирургическом форменном халате с юбкой, в такой же шапочке, пришпиленной к зачесанным наверх волосам, медицинской маске и прозрачном, шуршащем при ходьбе пластиковом переднике. От нее пахнет какой-то терпкой дезинфекцией. На нагрудном бейджике имя – медсестра Ву.

– Ты опоздал, – ледяным голосом произносит она.

– Извините, – шепчет Жир-Панда. Он уже весь трепещет от возбуждения.

Хмурясь, медсестра Ву ведет его в комнату, где доминируют медицинская каталка, несколько мониторов и прибор искусственной вентиляции легких. В свете потолочного плафона на алюминиевых подносах тускло поблескивает комплект скальпелей, подъемников и других хирургических инструментов.

– Раздевайся и ложись, – приказывает она, указывая на розовый больничный халат. Халат едва достает до мясистых бедер Жир-Панды, и, когда он, с незащищенными гениталиями, занимает свое место на каталке, его охватывает чувство глубокой, волнующей уязвимости.

Начав с рук, сестра Ву принимается обматывать Жир-Панду марлей и ремнями на липучках, затягивая манжеты вокруг его грудной клетки, бедер и лодыжек до полной обездвиженности. Последняя манжета опоясывает горло, и, когда застегнуты все ремешки, она накрывает его нос и рот черной резиновой кислородной маской. Теперь его дыхание становится слышимым – поверхностное, возбужденное шипение.

– Ты понимаешь, что все это делается для твоего блага? – говорит сестра Ву. – Некоторые процедуры, в которых ты нуждаешься, инвазивны и могут оказаться болезненными.

Жир-Панда ухитряется выдавить из-под маски слабый стон. Его панический взгляд мечется из стороны в сторону. На какой-то миг в нескольких дюймах от его лица пластиковый передник сестры Ву отходит вперед, и полы ее халата раздвигаются, приоткрывая пухлую промежность в практичных – возможно, армейских – трусах.

– Итак! – говорит она, и он слышит щелчок латексных перчаток. – Нужно полностью опорожнить мочевой пузырь. Поэтому я сейчас тебя побрею и поставлю катетер.

Жир-Панда слышит, как бежит вода, чувствует, как поднимается жар в крови, пока она мылит ему лобок и выскребает его хирургической бритвой. Вскоре его пенис начинает подниматься и дергаться, как марионетка. Отложив бритву, сестра Ву с задумчивым взглядом над трехслойной маской берет с подноса щипцы с фиксатором. Подержав щипцы пару секунд перед его лицом, она вжимает их острые зубы в основание его мошонки. Жир-Панда взирает на нее с благоговением, слезы боли струятся по его щекам. И вновь – будто бы совершенно случайно – ему дозволяют мимолетно увидеть пухлый лобок сестры Ву. Он слышит звон металла, чувствует, как поднялись щипцы, и через миг жаркий огонь проносится между мошонкой и анусом.

– Смотри, что ты меня заставляешь делать, – сердито шепчет сестра Ву, демонстрируя скальпель с красноватыми каплями на лезвии. – Сейчас мне придется это зашить.

Разорвав стерильный пакет, она достает из него мононить и принимается за работу. От первого прохода иглы у Жир-Панды перехватывает дыхание, и по мере того, как медсестра Ву плотнее затягивает хирургический узел, он начинает вздрагивать от неконтролируемого наслаждения. Неодобрительно глядя на такую наглость, сестра Ву берет из почкообразного лотка со льдом хромированный зонд и с силой вгоняет его в прямую кишку Жир-Панды. Он закрывает глаза. Теперь он в зоне, в том месте, где ужас и экстаз сливаются в темной, вихрящейся волне.

И тут неожиданно, беззвучно сестра Ву исчезает. Жир-Панда сонно вращает глазами, окидывая взором ограниченное поле зрения, в которое вдруг вплывает какая-то совсем иная фигура. Как и сестра Ву, она одета в хирургическую форму, шапочку, маску и перчатки. Но глаза, глядящие на Жир-Панду, – отнюдь не янтарно-карие. Они морозно-серые, цвета русской зимы.

Жир-Панда разглядывает ее со смутным изумлением. Новый участник – непредвиденное отклонение от сценария.

– Боюсь, дело приняло серьезный оборот, – говорит она по-английски. – Поэтому вызвали меня.

В глазах Жир-Панды сияет робкое предвкушение. Белая женщина-хирург. Клиника превзошла себя.

Вилланель видит по его лицу, что он понял. Да она и не сомневалась ни на миг, что человек, который уже без малого десять лет занят чтением секретных документов международных корпораций, английский знает неплохо. Из стоящего у ее ног пакета она вынимает алюминиевый цилиндр – всего девять дюймов в длину. Отсоединив шланг резиновой маски Жир-Панды от кислородного баллона, она подключает его к цилиндру.