Читать книгу - "Специалист - Грегг Гервиц"

Потом ткнул копченое перепелиное яйцо в жгучую, как огонь, горчицу и положил в рот. Он принудил себя прожевать его, проглотить, переварить. Дрей как-то за один присест съела пятнадцать перепелиных яиц – как Пол Ньюмен в фильме «Хладнокровный Люк»: захотела экзотики. Когда они в последний раз говорили по телефону, Дрей просила цыплячьих шеек. Это было так похоже на нее, она никогда не попросила бы ничего обычного, например: бифштекс, сигареты или яблочный пирог.

Два года назад он перенес то, чего, казалось, нельзя перенести, и знал, как бороться с горем. Он знал, что ему надо есть и пить, чтобы поддерживать жизненные силы. Еще он знал, что дома ему будет очень тяжело, поэтому позволил Медведю притащить себя сюда – подумал, что лучше уж съесть любимое блюдо Дрей, чем страдать в одиночестве.

Тим проглотил несколько кусочков мяса и выпил полстакана воды, стараясь не думать о лежащем в кармане сотовом. В любой момент ему могли сообщить, что Дрей пришла в сознание или наступило ухудшение.

Послышался писк, похожий на сигнал, и Тим напрягся. Он вытащил телефон из кармана, но экран не светился. Потом заметил, как Медведь раскрыл свой «некстел», и почувствовал себя глупо. Медведь несколько раз угукнул в трубку, слушая сообщения Фрида с командного поста, свернул разговор и принялся за цыплячью шейку; крохотные косточки захрустели на его зубах, как картофельные чипсы.

– Когда я начинал – а было это в Нью-Йорке, – сказал он, – мы иногда пересекались с гангстерами. Они знали, что мы за ними следим, мы знали, что они о нас знают, но работа ладилась. Мы ни разу никого из них не прищучили, не имея достаточных оснований для ареста. Они никогда не стреляли в нас. Никогда. Мы даже не трогали их, когда они выезжали с семьей на природу. Это были, можно сказать, неписаные правила. – Он наколол на шампур одно из оставшихся на тарелке перепелиных яиц. Тим не помнил случая, чтобы Медведь их не доел. – А эти сволочи слишком рьяно взялись за дело – ни чести, ни совести, вообще ничего. Ситуация становится хуже с каждым днем, не думать об этом невозможно. Раньше байкеры за что-то боролись или, по крайней мере, пытались бороться. «Ангелы» что-то отстаивали. А «грешники»? Меня не купишь на их хамскую показуху. Это маскарад. А внутри пустышка. – Он проколол упругую коричневую оболочку яйца. – Никто больше ничего не отстаивает.

Официант с сильным акцентом поинтересовался, не желают ли они пива. Они отказались и продолжали задумчиво сидеть, разогретые острой горчицей и жаром открытого гриля.

Тим вспомнил фразу из своего последнего телефонного разговора с Дрей: «…капитану нужен человек, который отдежурил бы несколько лишних часов в патруле… Я соглашусь – ты ведь припозднишься?»

«Да уж, припозднюсь», – ответил бы он сейчас, зная ее судьбу.

– Если бы я сразу дал им уйти, – тихим голосом сказал Тим, не отрывая глаз от тарелки, – Дрей бы с ними не встретилась. За пятнадцать минут они бы могли далеко уехать. И Дэн был бы в шлеме.

– Ты не виноват.

– Я и не говорю, что виноват. Я хочу сказать, что тупо упустил шанс.

Услышав гнев в голосе Тима, Медведь вскинул брови.

– Было бы просто здорово, если бы я чувствовал свою вину. Но я не чувствую. Я чертовски зол на нее. Мне постоянно говорят, что я поступил правильно. Я знаю, что поступил правильно. Задержать пятерых бандитов на пустынной дороге без прикрытия невозможно. – Его голос дрожал от гнева, и Медведь испуганно посмотрел на него. – Она поступила как последняя дура.

– Может быть, она думала…

– Ничего она не думала, Медведь. Ты знаешь это так же, как и я. Ей нужно было запихнуть свою задницу назад в машину. Это все ее упрямство. Что она сказала? «Я никуда не поеду без вас»? Что это еще за ковбойские штучки? – Тим обрушил всю свою ярость на беременную Дрей, которая не сумела скрыться от смертельно опасной банды байкеров. Потом тихо выругался и вытер салфеткой вспотевшее лицо.

– Хорошо, – сказал Медведь. – Она могла ошибиться. Жестоко ошибиться. Может быть, ее подвела излишняя эмоциональность. Она ведь беременна.

«Мне треснуть его по макушке вместо тебя?»

Тим почувствовал, что его губы поневоле растягиваются в улыбке.

Медведь наморщил лоб:

– Что еще?

– Беременность никогда бы не повлияла на нее. Ты же знаешь Дрей.

– Значит, у нее была какая-то причина. – Медведь встретился глазами с Тимом. – Что-то мы упустили.

– Ты прав, – заключил Тим.

Медведь поднялся и бросил на стол несколько банкнот. Они вышли под хор японских прощаний сквозь полоски раскрашенного полотна. Тим нашел в бардачке компакт-диск и покрутил его в пальцах. Сцена с расстрелом его жены была записана на диске в 700 мегабайт.

Медведь перевел взгляд с диска на задумчивое лицо Тима.

– Ты хочешь позвонить ему?

– Да. – Тим вынул сотовый и набрал номер.

Ответил знакомый голос. Тим объяснил, зачем звонит. Человек сказал:

– Ладно, я посмотрю запись, но на этом все. В деле я участвовать не буду. Я знаю, что творилось, когда ты взялся за дело в прошлый раз. Мозги летели во все стороны. Запомни: я в таких делах не участвую.

– Ты не совсем прав, – сказал Тим. – Если я и стрелял, то только в рабочее время.

– Зачем ты звонишь мне?

– Потому что ты – лучший.

Молчаливое согласие. Наконец, его собеседник решил:

– Увидимся через два часа.

– Где?

Но Пит Криндон уже повесил трубку.