Читать книгу - "Вечная месть - Крейг Расселл"

Доску оборудовали быстро, прикрепив фотографии обеих жертв, прижизненные и посмертные. Мария набросала краткие биографии обоих. Хотя обе жертвы были примерно ровесниками, пока не нашли никаких свидетельств того, что их пути когда-либо пересекались.

— Совершенно очевидно, Ганс Йохим Хаузер в свое время пользовался некоторым общественным признанием. — Мария указала на одну из прикрепленных к доске фотографий.

Снимок был сделан в конце 1960-х. Юный, похожий на девушку Хаузер был раздет до пояса, и его длинные волнистые волосы доходили до плеч. Фотография явно задумывалась как случайный снимок, но было видно, что Хаузер позировал. Фабель понял, что юный нахальный Ганс Йохим этой фотографией хотел заявить: снимок сильно напоминал фотографию Густава Нагеля, гуру от экологии образца XIX века, которую Фабель видел в квартире Хаузера. Была какая-то жестокая ирония в контрасте между каскадом густых темных волос на фотографии молодого Хаузера и соседствующим с ней снимком мертвого оскальпированного пожилого Хаузера.

— Гюнтер Грибель же, в свою очередь, наоборот, старался избегать гласности, — продолжила Мария, перейдя к другой половине доски. — Все его знакомые, с которыми мы говорили, включая начальника — с ним я разговаривала по телефону, — в один голос заявили, что он ненавидел фотографироваться для прессы или на всяких университетских мероприятиях. Так что можно сделать вывод: вряд ли мотивом для убийцы послужила зависть к славе Хаузера.

— А нет никаких подтверждений, что Грибель тоже мог быть геем? — спросил Хэнк Герман. — Знаю, он вдовец, но поскольку первый убитый был открытым гомосексуалистом, я просто подумал, что тут может быть сексуальная подоплека или мотивы гомофобии.

— Мы не нашли абсолютно никаких подтверждений тому, — ответила Мария. — Но мы еще проверяем прошлое обеих жертв. К тому же если Грибель был скрытым гомосексуалистом, то он наверняка держал это в тайне и мы, возможно, так ничего и не найдем.

— И все же ты в чем-то прав, Хэнк… В этом направлении тоже нужно как следует покопать. — Фабель счел нужным поощрить инициативу нового члена команды. Он подошел к доске, встал рядом с Марией и принялся внимательно рассматривать фотографии жертв, как сделанные при жизни, так и посмертные. Единственная прижизненная фотография Грибеля была моментальным групповым снимком. Доктор стоял между двумя коллегами в белых халатах, и его принужденная поза и напряженное выражение лица говорили о том, что ему не нравится фотографироваться. Фабель разглядывал зернистое изображение человека с узким длинным лицом с очками на кончике, что он видел уже без скальпа. Почему Грибель так не любил фотографироваться? Ход мыслей Фабеля нарушил голос Хольгера Браунера:

— Думаю, нам стоит поговорить о найденных уликах. Точнее, об их отсутствии. Именно поэтому мы с герром Грубером и пришли. Думаю, вам это будет интересно.

— Надеюсь, говоря об отсутствии улик, ты имеешь в виду первое убийство? Где Кристина Драйер уничтожила все, что можно?

— В том-то и фишка, — хмыкнул Браунер. — Это относится к обоим. Такое впечатление, что убийца отлично знает, как заметать следы и избавляться от улик… кроме тех, которые специально оставляет для нас.

— И какие же это улики? — спросил Фабель.

Браунер положил оба мешочка для хранения вещдоков на стол.

— Как ты сказал, Кристина Драйер уничтожила все улики на первом месте преступления, кроме единственного рыжего волоса. — Он двинул мешочек по столу. — Но я сильно подозреваю, что ей особенно нечего было уничтожать. На втором месте преступления мы тоже ничего не нашли, хотя нам известно, что убийство было совсем недавно совершено и никто там не появлялся. Практически невозможно находиться в каком-то помещении и не оставить никаких следов своего присутствия. Тем не менее он — или она — предпринимает определенные усилия, чтобы следов не оставлять. А ведь при этом надо знать, как этого добиться.

— И наш парень знает?

— Похоже, да. Мы нашли одну-единственную улику, которую не можем привязать к месту преступления или жертве. — Браунер двинул по столу второй мешочек. — И это… еще один волос.

— Но это же хорошо, — заметила Мария. — Если волосы идентичны, значит, у нас есть улика, которая связывает два убийства. И образец ДНК. Похоже, убийца совершил ошибку.

— О, эти волосы совпадают, да еще как! — сказал Браунер. — Только видишь ли, Мария, второй волос в точности такой же длины, как и первый. И ни на одном нет фолликулы. Эти волосы не просто принадлежали одному человеку, они и срезаны были одновременно.

— Класс! — усмехнулся Фабель. — У нас есть подпись…

— Это не все… — продолжил Франк Грубер, заместитель Браунера. — Эти волосы действительно были срезаны с одной головы и в одно время. Только вот сделано это от двадцати до сорока лет назад.