Читать книгу - "Волки сильнее собак - Мартин Круз Смит"

В старинном особняке Тимофеева была такая же картина. Не обладая волевым характером Иванова, хозяин не закрывал двери перед гостями, но пробы в залах и комнатах его позолоченного жилища подтвердили наличие радиации. Ничего удивительного, что Тимофеев постоянно нервничал и худел. После кружения с дозиметром по особняку Аркадий с Виктором на всякий случай посетили ведомственную поликлинику. Доктор дал им йодных таблеток и заверил, что облучены они не больше, чем пассажир самолета, летящего из Санкт-Петербурга в Сан-Франциско. Но все-таки следует хорошенько помыться, выбросить эту одежду, а также обращать внимание на тошноту, потерю волос и особенно кровотечение из носу, потому что цезий влияет на костный мозг, который производит тромбоциты. Виктор спросил, что делать, если пойдет кровь из носа, и врач ответил: носить платок.

Как долго Иванов и Тимофеев жили в таком страхе? Почему ни тот, ни другой не сообщил в милицию, что кто-то пытается их убить? Почему они не потревожили службу безопасности «НовиРуса»? Наконец, почему Тимофеев поехал за тысячу километров от Москвы – в Чернобыль? Если ради спасения своей жизни, то это не сработало.

Осмотр трупа Тимофеева, когда его нашли у деревенского кладбища, оказался фарсом. Кладбищенская земля была радиоактивна. Даже родственники посещают эти могилы только раз в году, поэтому парни из милиции прежде всего оттащили Тимофеева на безопасное расстояние, чтобы как следует осмотреть. Милиционеры понятия не имели о личности или влиятельности покойника, поскольку его бумажник и часы бесследно пропали. Из-за дождя они хотели бросить тело в фургон и уехать. Милиционеры предположили, что бизнесмен, наверное, тайно навестил похороненных на кладбище дядю или тетю, у него случился сердечный приступ, и он упал. Никто не задался вопросом, где его машина и почему у него такая грязная обувь. В Чернобыле не было ни сыщиков, ни патологоанатомов, а Киев не проявлял никакого интереса к областным случаям естественной смерти. Тело Тимофеева держали в рефрижераторе, и мысль о том, что он русский, а не украинец, не посетила ни одну голову, пока двумя днями позже на кладбище грузовиков не нашли «БМВ» с московскими номерами. К этому времени кто-то из увидевших Тимофеева в рефрижераторе оказался достаточно наблюдательным и заметил перерезанное горло.

Москва пришла в движение. Прокурор Зурин лично отправился в Чернобыль с десятью следователями – без Аркадия! – которые присоединились к своим украинским коллегам в поисках истины. Они ничего не нашли. Следы на месте преступления у кладбища сначала затоптали волки, а затем милиционеры, поспешно оттащившие труп. Если на земле и была кровь, то ее смыло дождем, и поэтому невозможно было определить, где именно перерезали горло Тимофееву. Не сделали ни одной фотографии найденного тела. Сам труп посчитали слишком радиоактивным для вскрытия или сжигания и похоронили в запаянном гробу. Сотрудник милиции, который написал рапорт о произошедшем, исчез, вероятно с бумажником и часами Тимофеева. Чем дольше следователи из Москвы и Киева оставались в Чернобыле, тем печальнее они становились, бродя от одной радиоактивной деревни к другой. Тайно вернувшиеся в свои дома старики знали, что это запрещено. Столкновение с чиновниками, конечно, обеспечило бы пожилым людям автобусный билет в один конец и какой-нибудь мрачный городской полуподвал, поэтому они зарывались в землю, как кроты, и опасливо прятались по избам в других «черных» деревнях. Вот почему через несколько недель следователи не выдержали всего этого и уехали восвояси. Другой прокурор, возможно, и признал бы поражение, но Зурин проявил здесь свою неординарность и способность пережить любую беду. Он нашел выход, предложив чернобыльской милиции Аркадия, – этот ход одновременно означал сотрудничество между братскими странами, удовлетворял требованию дальнейшего расследования и исподволь устанавливал приличное расстояние между прокурором и его самым строптивым следователем. Кроме того, Зурин постарался предусмотреть все, чтобы Аркадий не добился успеха. Последний действовал на свой страх и риск – без помощников, без возможности поговорить с друзьями Тимофеева, а также с его священником или массажисткой, с которыми Тимофеев, быть может, делился своими тревогами. Аркадий, находившийся так же далеко от Москвы, как Плутон от Солнца, должен был охотиться за призраками. Благодаря Зурину ему приходилось действовать вслепую.

– Ренко! Последний танец! – Алекс потащил Аркадия из угла и толкнул его в объятия дородного ученого. – Не будь таким чурбаном! Ванко нужен партнер.

Бледный, со свалявшимися волосами, Ванко больше походил на юродивого, чем на эколога.

– Вы не гомик? – спросил он Аркадия. – Я не танцую с гомиками. Люблю ясность.

– Все нормально.

– А вы ничего. Тут говорили, что сбежите через неделю, как и другие. А вы все еще тут. Уважаю таких. Хотите вести в танце?

– Все равно.

– Мне, собственно говоря, тоже. Мы на краю света. Если хотите знать, на что будет похож конец света, ответ перед вами. Не так уж и плохо.