Читать книгу - "Город мертвецов - Альбина Нури"

Старуха была такой же растрепанной, на ней было все то же длинное платье, и та же объемная клетчатая сумка притулилась рядом. Она смотрела на Инну безо всякого выражения.

– Вы местная? Как вас зовут?

Женщина усмехнулась и похлопала ладонью по скамейке – мол, присаживайся. Инна послушно подошла, хотела сесть с краешка, прикоснулась к спинке, но брезгливо отдернула руку: лавка почернела от грязи.

– Лучше постою.

– Не бойся, не укушу я тебя, – усмехнулась старуха.

– Я не боюсь, – с вызовом ответила девушка. – Тут грязища просто.

– Ты меня искала? Что хотела узнать?

А правда, что? Почему-то Инна никак не могла сформулировать ответ.

– Кто вы такая?

Ее собеседница качнула головой:

– Хранитель.

«Она точно не в себе».

– Хранитель чего? Что вы охраняете?

– Тебе же рассказали в дороге. Это особое место.

– Рассказали? Вы… Откуда вы…

– Не суетись, – тихо, но твердо проговорила старуха. – Время идет, мысли текут. Оглядись, походи тут. Ты поймешь. Раз вернулась – значит, путь снова открыт.

Инна смотрела на сумасшедшую во все глаза. На краткий миг ей показалось, что лицо старухи – вовсе и не лицо, а маска. Маска эта сделалась прозрачной, под ней проступило что-то белое, желеобразное, и стало понятно, что волосы – никакие не волосы, а тонкие светящиеся нити. Они извивались вокруг головы женщины, подобно змеям, плыли во внезапно загустевшем, безветренном воздухе, как щупальца медузы в морской воде.

Девушка резко отвернулась, зажмурилась. Прижав пальцы к вискам, постаралась сказать себе как можно тверже: «Мне показалось. Жара, стресс. Показалось, и все!»

Когда Инна открыла глаза и снова поглядела на старуху, собираясь сказать ей, чтобы она перестала нести чушь и говорить загадками, то так и замерла с раскрытым ртом. Старухи на лавке не было.

Инна попятилась от скамейки, осмотрела все кругом. Старуха как сквозь землю провалилась. Да что там пропала – ее будто и не было тут никогда! Девушка увидела на поверхности лавки следы от своих пальцев: она тронула скамейку, но присесть не решилась. А на том месте, где сидела старуха, поверхность была затянула покрывалом из пыли. Непохоже, что тут сидел человек.

«Нечисть какая-то», – подумала Инна, стараясь придумать разумное, рациональное объяснение всему, что только что произошло, но ничего подходящего в голову не приходило. А вкупе с прочими странностями все было совсем уж нехорошо.

«Может, плюнуть и уехать?»

Теперь ведь она знает, что через тридцать километров выйдет на федеральную трассу. Проголосует и скоро будет в Уфе. К ночи есть шанс оказаться дома, в Казани. Володя будет рад, да и она сама – тоже. Забыть, перестать копаться в этом темном деле, выбросить из памяти мрачный город и его странных обитателей. Выйти замуж, стать фрилансером, как Володя. Путешествовать, жить обычной жизнью, как раньше.

«Никогда твоя жизнь обычной не была. Ты даже не знаешь, откуда родом, кто твои отец и мать!» – прозвучал в голове голос старухи, которая называла себя Хранителем.

Прозвучал так громко, что Инне показалось, будто старуха вновь очутилась рядом и прокричала эти слова ей в ухо. Это словно послужило сигналом к действию: Инна сорвалась с места и почти бегом бросилась к кафе.

Выпить воды, позвонить Володе, увидеть нормальное человеческое лицо, пусть даже это будет сонная официантка.

Инна взбежала по ступенькам и рванула на себя дверь. К счастью, оказалось не заперто. Девушка обвела взглядом зал: те же столы, жалкое подобие барной стойки, занавески на квадратных немытых окнах, стулья, солонки и бутылки с кетчупом.

– Добрый день! Есть тут кто-то? – громко спросила Инна.

Никто не вышел на ее зов. Она почувствовала, что жажда становится нестерпимой. В горло словно напихали сухих колючек. Инна подошла к бару, но полки оказались пустыми. Холодильника нигде не было.

– Эй, в конце концов, может кто-то продать мне…

Взгляд упал на раковину в углу. Пить сырую воду из-под крана, конечно, негигиенично, но когда очень хочется, и из лужи попьешь.

Не теряя времени, Инна подошла к раковине и повернула кран.

«Не потечет», – вдруг с уверенностью подумала она.

И ошиблась. Кран чихнул и выплюнул прозрачную струйку. Инна сунула ладони под воду – какое же наслаждение! Она вымыла лицо и руки до самых локтей, ощущая живительную прохладу, смывая пот и дорожную пыль. А потом сложила ладони ковшиком и сделала несколько глотков.

«Все, жить можно!»

Инна еще немного поплескалась, а потом с некоторым сожалением завернула кран.

– Да объясни ты толком, Егор Савич!

Девушка подскочила на месте, словно ужаленная, и резко обернулась.

«Почему я не заметила, что кто-то вошел?» Это была первая мысль, пришедшая в голову еще до того, как Инна успела понять, на что она смотрит.

А когда поняла…

Не было больше никакого кафе. Вместо полутемного замызганного зала перед Инной была просторная комната: беленые стены, низковатый потолок, пестрые половики на полу из некрашеных досок. Грязноватая, но вполне современная раковина превратилась в допотопный рукомойник, возле которого висело полотенце.

Около невысокого окна стоял стол, за которым сидели двое мужчин. На первом была военная форма. На втором – белая рубашка (кажется, такие называются косоворотками) и серый костюм старомодного покроя. Брюки были заправлены в сапоги.

На столе перед мужчинами стояли грибы в мисочке, чугунок с вареной картошкой, тарелки с солеными огурцами, зеленым луком и белым, в розовых прожилках салом; лежал нарезанный толстыми ломтями хлеб, а еще высилась большая, наполовину пустая бутылка с мутноватой жидкостью.

Ладная молодая женщина с забранными под платок светлыми волосами поставила на стол блюдо с мясом.

– Кушайте, пожалуйста, – проговорила она.

– Спасибо, Рая, – ответил мужчина в штатском. – Ты иди пока.

– Если что понадобится, я в сенях буду, – сказала Рая.

Выходя из комнаты, она чуть не задела бедром застывшую возле рукомойника Инну, но не обратила на нее ровно никакого внимания.

– Извините, – тихо произнесла Инна.

Ей никто не ответил.

Мужчины говорили о чем-то, не глядя в ее сторону, не удивляясь тому, что возле них ниоткуда материализовалась какая-то девушка. Она медленно подошла к столу. Заглянула в лицо одному, другому. Одетый по-военному был подтянут, сух и гладко выбрит. Глаза у него были светлые, слегка навыкате, как у рыбы-телескопа, а губы такие узкие, что казалось, их и вовсе нет.

Второй мужчина был старше. Черты лица у него были мягкие, волосы редкие, словно приклеенные к черепу, и во всем облике сквозила неуверенность, даже робость. Кажется, он опасался своего собеседника, хотя и старался не подавать виду.