Читать книгу - "Хороший немец - Джозеф Кэнон"

— Эй, Джексон, — окликнула его Лиз, в нерешительности замерев на пороге, словно боялась помешать. — Случилось что?

— Ничего. Просто спорю сам с собой..

— И кто победил? — подойдя, спросила она.

Джейк улыбнулся:

— Мои лучшие инстинкты.

— Должно быть, с небольшим отрывом. — Она закурила, предложив сигарету и ему. — Получил разнос за сегодняшнее?

— Небольшой. Никто не считает это чем-то особым. Им интересно, почему меня это заинтриговало.

— И почему?

Джейк пожал плечами:

— Старый предрассудок. Если тебе в руки попадает материал, упускать его — плохая примета.

— Старый предрассудок.

— Извини за камеру.

— Ничего, мне ее вернули. Симпатичный русский принес ее в пресс-центр. Я так его благодарила, что он, похоже, решил, что я готова броситься в его объятия.

— Обычно они не спрашивают, насколько я слышал. — Он оглядел ее. — Жалко, что снимков не сделал. На тот случай, если придется доказывать, что его застрелили.

— Они это отрицают?

— Нет, но и не распространяются. Не знаю, почему. В русской зоне убит военный — по идее они должны были поднять шум. А они только и знают, что заявляют протесты друг другу. — Он ткнул большим пальцем в сторону вечеринки. — Так почему не в этот раз?

Лиз покачала головой:

— Никто не хочет поднимать вонь, пока идет конференция.

— Нет, я армейских знаю. Тут что-то не то. Никто не хочет быть убитым. Что он тут делал? Ты же с ним говорила. Он сказал тебе что-нибудь в самолете?

— Нет, — ответила она. — Он был слишком занят, стараясь не облевать все вокруг.

— Я тоже об этом думал. Но зачем лететь, если так страдаешь? Что за важная причина заставила его сесть в самолет?

— О, Джейк, многие летают. Может, ему приказали. Он же военный.

— Был. Тогда почему его никто не встречал, если ему приказали? Помнишь, что было в аэропорту?

— Откровенно говоря, нет.

— Куда он исчез? Все же поехали вместе. — Он перевел дыхание. — Нет, тут что-то есть.

Лиз вздохнула:

— Ладно, будь по-твоему, Шерлок. Тебе потребуются фотографии? Хотя для «Колльерса» это сильно.

Джейк улыбнулся:

— Может быть. Я тут еще кое-что задумал. — Лиз подняла брови. — Хочу разыскать старых сотрудников. Посмотреть, что с ними случилось. Берлинские истории. Для этого могут потребоваться фотографии, если тебе интересно.

— Годится. Старые друзья, — сказала она. — А не один?

— Нет, — сказал он, оставив этот вопрос без внимания. — Всех, кого смогу найти. Я хочу знать, что здесь происходило, и не только в бункере. А эта история — не знаю, может, ты и права, может, тут ничего и нет. — Он помолчал, размышляя. — За исключением денег. За деньгами всегда что-нибудь есть.

Лиз бросила сигарету и растерла ее ботинком.

— Ну это ты продолжаешь спорить сам с собой. Расскажешь, что накопаешь. Похоже, мне пора, — сказала она, заглянув через открытую дверь в дом.

— Опять?

— Что поделаешь, если я пользуюсь таким успехом? — Но уйти она не успела. К двери подошел высокий, смутно знакомый военный. — Сейчас иду, — сказала она ему, явно не желая, чтобы он выходил. Тот поднял бутылку с пивом и пошел обратно.

— Счастливчик?

— Пока нет. Но говорит, что знает хороший джаз-клуб.

— Не сомневаюсь. — Джейк посмотрел в дверь. — Ага, — сказал он, вспомнив. — Водитель конгрессмена. Лиз.

— Не будь снобом, — как-то нервно сказала она. — Тем более что он не водитель. А офицер.

— И джентльмен.

— А вы все? По крайней мере, он не говорит со мной с набитым ртом.

Джейк засмеялся:

— А вот это действительно что-то.

— Нет, — сказала она, глядя на него в упор. — Что-то — это когда за тобой возвращаются. Четыре года спустя. Но и он сгодится.

Джейк было последовал за ней в дом, но взрыв смеха, как ударная волна теплого воздуха, задержал его у двери и развернул обратно. Ему хотелось побыть в своем Берлине — потягивать пиво в сумраке какого-нибудь сада, а не в этом странном анклаве союзной доброй воли, где бокалы звенят, как шпаги. Но тот Берлин давно исчез, его убрали вместе с садовыми фонарями в подвалы.

Он прошел по саду и открыл заднюю калитку. Дорожка, уже переулка, вела на следующую улицу. Во всех домах стояла тишина — никто больше не болтает за ужином, радио тоже не слышно, будто все затаились, ожидая, что вечеринка на Гельферштрассе перейдет в драку, а потом в очередной рейд. Так тихо, что гремят собственные шаги.

Он свернул на узкую дорогу, которая вела к территории института, где все улицы носили названия ученых, а не генералов и Гогенцоллернов. Фаррадейвег. Здесь работал Эмиль. За мили от Паризерштрассе, в своем мире. Район все еще сохранял лиственный дух университета, но окна были выбиты, корпус химического факультета наполовину обгорел, крыша исчезла. В дальнем конце улицы в современном кирпичном здании горел свет, но в самом институте не было ни огонька. Главный корпус сохранился. Тильалле. Огромное здание, причудливо украшенное по углам островерхими круглыми башенками, похожими на кайзеровские каски. Пикельхаубес. Он поднялся по ступенькам, чтобы рассмотреть поближе. Может, там все еще работают. Он тогда бы расспросил их завтра.

— Найн, найн! — Джейк вздрогнул. В тишине окрик напугал его, как выстрел.

Он повернулся. Старик с тощей собакой, в пиджаке и твидовой охотничьей шапочке, как бы в расчете на то, что летний вечер окажется прохладным. Собака рыкнула, но, обессилев, прижалась к ноге хозяина. Старик погрозил Джейку пальцем, делая замечание, затем показал на кирпичное здание на другой стороне перекрестка.

— Комендатура, — крикнул он, снова показывая пальцем в ту сторону. — Комендатура, — медленно произнес он по слогам, как наставление потерявшемуся иностранцу.

— Нет, я ищу институт, — сказал Джейк по-немецки.

— Закрыт, — автоматически ответил старик, в свою очередь удивляясь, что слышит немецкую речь.

— Да. А вы не знаете, когда он открывается утром?

— Он не откроется. Закрыт. Капут. — И резко кивнул, машинально соблюдая манеры. — Простите. Я посчитал — американец. Думал, вы ищете комендатуру. Пошли, Шаци.

— Берлинская комендатура? — спросил Джейк, спустившись, пока тот не ушел. — Вот эта? — Джейк посмотрел на кирпичное здание, рассмотрев теперь флаги, освещенные окна. Тонкие квадратные колонны указывали на вход. — А что тут было прежде? — Собака стала обнюхивать его ногу, Джейк наклонился и погладил ее. Этот жест, похоже, удивил старика еще больше чем то, что он говорил по-немецки.