Читать книгу - "Ева и Адам - Ольга Валерьевна Гуляева"

Ева дернула ручку авто. В машине ей стало лучше, дыхание постепенно пришло в норму, а вместе с ним вернулась и нормальная координация. «Что это было?» – спросила Ева саму себя. Понятно, конечно, что ее, скорее всего, жестоко обманули, использовали, предали, но это все дела житейские, от этого никто не застрахован. Но что за странную необъяснимую реакцию выдал ее организм? Нехватка воздуха, затуманенное сознание, видения и галлюцинации, атрофировавшиеся на несколько минут органы чувств… Ева припомнила самые страшные моменты своей жизни: сообщение о гибели ее молодого человека еще в студенческие времена, болезнь отца, которую он, к счастью, успешно поборол, и еще пару тяжелых моментов, включая разоблачение мужа любимой подруги. Ничего подобного с ней не происходило никогда. Всегда ясный ум, четкие действия и даже слегка неуместное хладнокровие. Конечно, ночью наедине с собой Ева оплакивала свои беды, но состояние шока никогда не заставало ее врасплох.

Она начала ругать себя за малодушие. Что это за трусливое бегство от чеченской деревенщины, которая вообразила себя невестой Адама?! Может быть, она вообще все выдумала, подобные молодые особы очень склонны фантазировать. Возможно, она влюблена в Адама и решила нагрянуть к нему в день его рождения, и естественно, увидев в доме своего возлюбленного другую женщину, она не упустила шанс представиться его невестой. Но это полный бред. Ева даже повеселела – разве позволил бы Адам своей невесте ходить в таких лохмотьях и при этом еще морил ее голодом? Ева вспомнила, с какой жадностью Ди набросилась на чиабатту. Надо позвонить Адаму и выслушать, что он скажет. А потом вернуться и вышвырнуть самозванку вон, желательно волоча за смольные пакли (Ева тут же одернула себя, удивляясь таким кровожадным мыслям).

«Абонент недоступен», – прослушивала Ева снова и снова, набирая раз за разом номер Адама. Но и без разговора с ним, проанализировав ситуацию самостоятельно, Ева уже была готова вернуться в квартиру и разобраться-таки со своей лживой обидчицей.

Однако что-то остановило ее. Вспомнив себя, какой она была пять минут назад, Ева захотела поскорее убраться из этого двора и подождать вестей от Адама в другом месте. Следуя внутреннему голосу, Ева покинула двор, а затем и район, обволакиваемый столь ненавистным теперь тополиным пухом, который был лишь странной ассоциативной галлюцинацией.

Только оказавшись на Ленинском проспекте, Ева осознала, куда направляется. Все правильно, куда же еще! К Нине и ее крошкам – в царство уюта, тепла и доброты.

Только разрыдавшись на плече у подруги, Ева поняла, как сильно ее подавила встреча с молодой чеченкой, и почти физически почувствовала, как наполняется новой чистой энергией от все понимающей без лишних слов и способной к искреннему состраданию Нины.

Присутствие Матвея Еву больше не тяготило, особенно сейчас, когда она поняла, что идеальных мужчин нет и глупо требовать от Матвея быть единственным в своем роде. Теперь ее в первую очередь волновало предательство любимого мужчины, которого она хоть и не считала идеальным, но ценила за честность. Да, надежда на то, что Адам найдет достойное объяснение произошедшему и заставит ее снова поверить ему, таяла с каждым часом. Время шло, а он все не звонил. И это в свой день рождения, который они планировали провести вместе. Каждая минута ожидания благополучного исхода наполняла сердце новой свинцовой порцией обиды и непонимания.

Ева сидела на большом кожаном диване в гостиной, поджав колени. Рядом с ней на журнальном столике стояли нетронутые чашки с кофе и чаем, которыми Нина заботливо пыталась отпоить подругу. Наблюдая за этой невеселой картиной, Матвей не выдержал, подошел к бару, плеснул в стакан виски и протянул Еве:

– Вот, выпей лучше это, должно отпустить.

– Спасибо. – Ева послушно приняла стакан и сделала маленький глоток.

Уже через пять минут ей стало легче и удалось немного расслабиться. А после того, как Матвей совершил третий подход к бару, Ева отправилась спать. Нина уже уложила детей и теперь вызвалась проводить подругу до спальни. Она села на кровать рядом с Евой, заботливо укрыла ее одеялом и погладила по волосам как маленькую девочку. Подруга только успокаивала, ни в чем не упрекала, и, хотя такое было вполне ожидаемо, Ева не услышала от нее «я же говорила».

Она и сама понимала, насколько логичная картина вырисовалась в итоге из ее отношений с Адамом: он никогда не говорил об их совместном будущем, потому что его будущее уже было связано с другой девушкой «древними семейными традициями». И хотя поначалу Ева отказалась верить в бредни возникшей из ниоткуда странной незнакомки, молчание Адама стало неопровержимым подтверждением правдивости ее слов.

Когда Нина ушла, решив, что подруга уснула, Ева еще долго смотрела в темный потолок сухими глазами и пыталась убедить себя в том, что, возможно, все не так страшно. Вполне вероятно, Адам не ждал визита Ди. Вряд ли он ее вообще любит и хочет на ней жениться.

Но вместе с тем, в самых смелых мечтах, она уже прикидывала, сможет ли простить Адама, когда он придет к ней со словами раскаяния за сегодняшний инцидент.

Глава 11

О крепком и спокойном утреннем сне не было и речи. После всего нескольких часов сравнительно глубокого забытья Ева проснулась с рассветом и больше не могла заставить себя уснуть. Вставать, да и вообще жить дальше, тоже не было ни сил, ни желания. Оставалось только пребывать в каком-то тяжком пограничном состоянии – закрывая глаза, Ева погружалась в вязкое болото мучительных видений, открывая – не могла до конца от них отделаться, как будто нечисть прилипала к ней, запутывалась в ее одежде, волосах, используя ее в качестве проводника, чтобы просочиться в реальный мир. Она старательно отряхивалась от нее, но потом ее засасывало назад.

И там, в этом болоте, была Ди. Она не стеснялась своего истинного облика. Скинув лохмотья, ведьма отказалась от образа невинной молоденькой девушки и предстала перед Евой в более комфортном для себя амплуа – огромной черно-серой птицы с человеческими чертами лица и безобразной бородавкой на щеке. Но она не причиняла вреда, только внушала отвращение и беспокойство.

Больнее всего было другое: проваливаясь в забытье, Ева как будто просыпалась от звонков или сообщений Адама, разговаривала с ним, внимательно вчитывалась в написанные им долгожданные строки, но, просыпаясь окончательно, она брала в руки телефон, на экране которого не было и намека на вести от Адама. Это было