Читать книгу - "Настоящая история злой мачехи - Екатерина Широкова"

– А что пошло не так? Она сбежала?

– Ага. И довольно быстро, кстати. Думаю, мой напор её смутил, так что однажды Лена просто исчезла, но она не учла, кто я по профессии. Искать людей всегда было моим хобби, я потому и стал следователем.

– Ну и как, нашли свою Лену?

– И да, и нет. Я нашёл очень странный детский дом, с которым Лена определённо была как-то связана. Это почти единственная постоянная вещь в её жизни, как потом выяснилось. Много раз мне удавалось обнаружить брошенные ею личины – временно снимаемую квартиру, выдуманное имя без прошлого, очередного мужчину. А знаете, что было самое дикое? Она всегда оставляла им в подарок детей.

– Как это?

– Очень просто. Находила себе подходящего кавалера, какое-то время играла в счастливую семью, ожидающую пополнения, а потом – бац. Безутешный вдовец остаётся один на один с новорожденным ребёнком. Чаще всего детишки отправлялись прямиком в тот самый детдом, не особо задерживаясь с горе-папашами, а она начинала всё по-новой.

– А зачем она это делает?

– Хотел бы я знать! – Серых потёр подбородок и взял одну фотографию, где Лена смотрит куда-то в сторону, чуть нахмурившись. – Много лет прошло, а ведь она ни капли не изменилась, чего нельзя сказать обо всех остальных. Дети растут, мужчины стареют. Целый детский дом брошенных ею детей, можешь себе представить, Федора?

– Даже больше, чем вы думаете.

– Ну да, конечно. Ты же сама оттуда. До недавнего времени я был уверен, что только со мной не сработал этот детский фокус. Пока не понял, что там был ещё один ребёнок, которого благополучно выкинули из статистики. Это ты, Федора.

– То есть она – и моя мать тоже?

– В этом я и не сомневаюсь, но главный вопрос в другом. Похоже, я твой отец.

Мы проговорили почти до утра. Ещё бы, Серых десятилетиями вслепую искал ключи к скрытому миру чудовищ, спокойно существующему прямо под носом у москвичей. И, надо отдать должное его нечеловеческой настойчивости, нашёл очень многое.

Директор детдома в Серебряном бору терпеть не могла любознательного следователя – Серых с усмешкой поведал, как она обрушилась на него со всеми своими фантастическими связями, когда он только начал первый раунд боёв, тогда ещё молодой и зелёный следователь, свято верящий в силу правды.

В суровой реальности о том, чтобы вытащить на белый свет сомнительные делишки, творимые подопечными Елены, можно было раз и навсегда забыть – прокуроры отказывались замечать необъяснимые подробности, чиновники серели лицом при малейшем намёке на необходимость проверок, а коллеги-следователи моментально теряли зрение и слух, когда дело касалось сего загадочного места.

В конце концов он смирился, что официально к ним не подъедешь, хитрее надо заходить.

Самое поразительное, что история детского дома уходила далеко в прошлое – ещё задолго до революции некий меценат построил рядом с бывшими дворцовыми конюшнями закрытый приют для одарённых детей-сирот, пользующийся дурной славой у караульных расположившихся по соседству интендантских складов. Байки ходили разные, и приличным людям, а уж тем более – начальству, верить в них не полагалось, да только обходить это скромное деревянное здание простые солдатики и работники конного завода старалась по большой дуге. Потом старое здание практически ушло под воду – землю захватила река, но приют вернулся уже после революции и обосновался здесь капитально.

И все эти годы уникальный детский дом выпускал во взрослую жизнь детишек – они разлетались по свету, вооруженные непонятными способностями и совершенно неизвестными целями. Следы их терялись, лишь только они переступали порог – никаких списков, достоверных свидетельств или хотя бы фотографий выпускников.

Единственное старинное фото, которое удалось добыть в архивах, запечатлело стоящую на высоком крыльце хорошо одетую женщину с прилипшей к пышной юбке малышнёй в строгих костюмчиках, с каллиграфической надписью – благотворительница со своими младшими воспитанниками. Надо ли говорить, что она до боли напоминала Царёву?

Как минимум три века кто-то аккуратно собирает её детей и заботится о них.

Про мертвяков Серых тоже знал.

Бизнес этот был отлично налажен, и любая мало-мальски известная в кругах чудодейственных услуг личность имела на них стабильный оборот – люди, сталкиваясь с мертвяками, в отчаянии цеплялись за любую возможность и обращались в итоге за помощью к самым сомнительным персонажам, и те с готовностью забирали проблемных жильцов с глаз долой, обещая навсегда избавить от кошмара.

Разумеется, никто потом не жаловался, заявлений никаких не строчил, а если и находились настырные родственники, не понимающие весь расклад, не заставшие своими глазами процесс страшной раскрутки мертвяка и потому не желающие смириться с пропажей, так всё равно проку не было.

Полиция никогда не могла проследить их путь до финальной точки – следы обрывались безо всякой надежды, и ни единого раза в отчётах не всплыл сам детский дом, как их последняя обитель. Дела лишь накапливались, пылились на полках, и чем активнее разрастался город, тем меньше было шансов, что хоть кто-то из властей заметит процесс самоисцеления.

Серых постепенно осознал, что посредникам нельзя мешать, они лишь зачищают уже случившееся зло, а вот к поставщикам мертвяков, распоясавшимся чудищам, он имел массу претензий.

Его мечтой было выследить всех монстров и изолировать.

На этом пункте у нас и возникли первые разногласия. До всех остальных чудищ мне дела не было, и если вдруг удастся их обезвредить, так я буду только за – но Алёнка?

Серых, только начавший привыкать к мысли, что у него есть родня среди вражеского воинства, столкнулся теперь с необходимостью принять ещё и внучку. Причём от Царёва, к которому он питал неизъяснимую неприязнь. Как я поняла уже значительно позже, он так и не смог простить ему роман с Зоей Олушкиной, пустышкой, помешанной на внешности.

И моё желание попробовать забыть эту страницу тоже категорически не одобрял.

Алёнка выползла на кухню в пижаме и ойкнула, наткнувшись на уже собирающегося уходить Серых. Утро ранней весны выдалось хмурым и зябким, и проговоривший всю ночь следователь явно предпочёл бы вовсе никуда не ехать, а прикорнуть прямо тут, на диване, благо, что жилплощадь позволяла сделать это без всякого стеснения, да и вполне можно было рассчитывать на кофе и яичницу. Тем более – суббота.

Полезшие на лоб глаза Алёнки вернули его в действительность – с какой стати ещё вчера посторонний мужик сегодня обживается в нашей квартире?

Предоставив мне почётное право самой объяснять всё ребёнку, Серых распрощался и ушёл, неловко прихватив за плечи, что скорее походило на формально выполненный ритуал, чем на родительскую ласку.

Алёнка укоризненно тряхнула волосами и ретировалась в ванную, не выдав никаких особых комментариев, чего я слегка боялась, так что со спокойной совестью отправилась отсыпаться, решив разобраться попозже, на свежую голову.