Читать книгу - "Спящая красавица - Филипп Марголин"

Детектив Берч навел справки о родственниках, которые могли бы забрать Эшли, но выяснилось, что Терри и Норман были единственными детьми у своих родителей, тоже давно отошедших в мир иной. Берч заикнулся о приемной семье. Но от одного лишь упоминания с Эшли случилась истерика. Тогда вмешался Генри Ван Метер. Он сказал, что девочка может остаться в общежитии или же переехать в его особняк. И в том, и в другом случае она может считать академию своим домом до тех пор, пока не решит, что ей делать дальше.

Эшли села на кровати и потерла опухшие глаза, стараясь прогнать сонливость. Прямо перед ней, на стене, красовался прилепленный клейкой лентой плакат. Там был запечатлен знаменательный момент из футбольной истории: ликующая Брэнди Частейн срывает с себя майку, забив победный гол в игре против Китая в финале Кубка мира. Этот плакат специально оставила Салли. И еще один – с портретом Миа Хэмм, любимой футболистки Эшли. Салли и сама хотела остаться в общежитии, но родители забрали ее домой. Теперь она звонила каждый день, но Эшли все равно скучала по ней.

Эшли задумчиво смотрела на победно улыбающуюся Частейн. Та выглядела очень сильной, уверенной в себе, непобедимой! Прежде Эшли тоже иногда ощущала себя такой. Она вспомнила прошлогоднюю игру против "Уилсона" за Портлендскую межшкольную лигу. Был момент, когда она метеором пронеслась с мячом через поле и изготовилась забить победный гол. Все шло отлично, пока Эшли не поскользнулась. Вратарь "Уилсона" на миг застыла как вкопанная и сразу выпрямилась, думая, что угроза миновала.

Когда Эшли почувствовала, что сейчас упадет, она в последнюю секунду подбросила мяч кверху. В следующий момент она спиной шлепнулась наземь, подтянув однако подбородок к груди и впившись напряженным взором в летящий мяч. И по сей день Эшли не понимала, как у нее хватило сметки и хладнокровия выдвинуть бедро и произвести довольно некрасивый удар. Мяч, неожиданно скакнув мимо ошеломленной голкиперши "Уилсона", угодил прямо в сетку. И вот теперь, в комнате общежития, Эшли заново пережила это ощущение абсолютного восторга и счастья от достигнутой цели и – впервые после смерти матери – улыбнулась. Опомнившись, осадила себя, но что-то в ней изменилось. Она по-прежнему скорбела, но уже сознавала, что не хочет умирать. Она устала от жалости к себе самой, а кругом было столько дел, требовавших ее участия. Ну, хотя бы позаботиться о похоронах матери. Эта последняя мысль привела ее в отчаяние. Эшли поняла, что сломается, если не будет бороться. Чтобы собраться с силами, она сделала глубокий вдох, и в нос шибанул тошнотворный запах застарелого пота.

Девушка невольно сморщилась. До сего времени запах собственного грязного тела не беспокоил ее. Все равно не было ни сил, ни желания мыться. Но сейчас он вдруг породил отвращение. Эшли уставилась на свое отражение в зеркале над комодом. Выглядела она ужасно. Осунувшаяся, с немытыми и нечесаными волосами, с чернотой под глазами.

Душ находился в общей женской умывальной, возле лестницы. Эшли вспомнила, что у двери ее комнаты круглосуточно дежурит приставленный к ней для охраны полицейский. Она надела тренировочный костюм, собрала туалетные принадлежности и, поздоровавшись с полицейским, побрела по коридору.

Горячий душ сыграл свою благотворную роль. Но Эшли не стала долго им наслаждаться. Ей казалось, что будет неправильным блаженствовать, когда отец и мать мертвы. Вина перед ними мешала ей предаваться невинным удовольствиям. Но она не могла не испытать наслаждения от ощущения чистоты и гладких, промытых, расчесанных волос.

Эшли вернулась в комнату. Едва она успела переодеться в шорты и свежую футболку с эмблемой Эйзенхауэровской средней школы, как в дверь робко постучали. Все по-прежнему ходили вокруг Эшли на цыпочках.

– Мисс Спенсер? – раздался голос охранника.

– Да?

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась его голова.

– Тут какой-то мистер Филипс хочет вас видеть. Говорит, он ваш адвокат.

Эшли не знала никакого мистера Филипса и была уверена, что у нее вообще нет адвоката, однако обрадовалась новизне, вносимой посетителем в ее существование. Полицейский отступил на шаг, пропуская в комнату незнакомого молодого человека. Он был примерно того же роста, что и Эшли, стройный, худощавый, с голубыми глазами и взлохмаченными светло-русыми волосами. Хотя посетитель был в строгом деловом костюме и белой рубашке с галстуком, Эшли подумала, что он вполне сошел бы за старшеклассника.

– Мисс Спенсер, я Джерри Филипс. Ваш адвокат.

Филипс протянул свою визитную карточку. Поколебавшись, Эшли все же приблизилась и взяла ее. Адвокат сделал жест в сторону стула:

– Можно мне присесть?

– Да, конечно.

Эшли села на кровать и стала изучать визитку. Джерри Филипс взгромоздил на колени кейс.

– Прежде всего хочу выразить свои глубочайшие соболезнования по поводу смерти ваших родителей. – Молодой адвокат опустил голову, и Эшли увидела, как он тяжело, с усилием сглотнул. – Моя мать умерла несколько лет назад, а отец скончался незадолго... до гибели вашего отца. Поэтому я хорошо представляю, что вам пришлось пережить.

Теперь настала очередь Эшли испытать неловкость.

– Я соболезную, – пробормотала она.

Филипс грустно улыбнулся.

– Похоже, это стало вступительной фразой для множества людей, с которыми я встречался с момента папиной кончины. Уверен, вы тоже слышали ее много раз. – Он смущенно усмехнулся. – Я ведь и сам только что ее произнес.

Эшли начинала испытывать нетерпение. Адвокат казался приятным человеком, но ей не хотелось ни обсуждать смерть своих родителей, ни выслушивать рассказы о его утрате.

– Мистер Филипс, какова цель вашего визита?

– Да, вы правы. Мне следует перейти к делу. Ваши родители когда-нибудь упоминали имя моего отца, Кена Филипса?

– Нет, по-моему.

– Он тоже был адвокатом. В последние годы он почти отошел от дел и проживал в городке Баулдер-Крик, в центральной части Орегона. Ваши мать и отец были из тех клиентов, чьи дела он еще продолжал вести. Папа составил для них завещания.

– О!

– Я подумал, что вам следует узнать о состоянии ваших финансовых дел.

Эшли вдруг осознала, что понятия не имеет, на что собирается жить и сумеет ли платить за жилье, когда оставит академию. Пока были живы родители, она могла позволить себе роскошь ходить в школу, играть в футбол и развлекаться, не задумываясь о расходах. Теперь все изменилось.

– И еще одно. – Филипс снова смутился. – Я говорил с детективом Берчем. Он сказал, что вашу маму уже можно похоронить. – Филипс умолчал, что производилось вскрытие. Он не хотел, чтобы девушка представляла, как ее мать лежит на холодном металлическом столе, а посторонний человек надрезает ее плоть и бесстрастно фиксирует свои страшные находки, делая выводы о причинах смерти. – Я могу отдать все необходимые распоряжения.