Читать книгу - "Ротвейлер - Рут Ренделл"

На выходе из кинотеатра они столкнулись с Уиллом. Зейнаб его представила, Уилл буркнул, что рад познакомиться, и густо покраснел. Теперь, когда она доказала, что Уилл ей безразличен, Зейнаб испугалась, что общительный Алджи пригласит его на ужин, но он не стал этого делать после того, как она ткнула его острым каблуком в лодыжку.

– Нам с тобой не обязательно приходить раньше десяти, – сказал он Зейнаб, – или даже десяти тридцати. Я предложу твоей матери проводить ее до дома.

Уилл перешел дорогу и стал ждать автобус. Сегодня он сделал все, что планировал: пересмотрел фильм, запомнил, как выглядит задний двор, и понял, что ни сам дом, ни магазин в фильме не показали. Он запомнил, где закопали драгоценности; запомнил сумку, в которую их сложили, – черный кожаный портфель; еще раз прочитал вывеску на фонаре: «Шестая авеню». Но, несмотря на это, он не чувствовал себя счастливым, как обычно по вечерам в пятницу. Бекки не позвонила.

Именно поэтому он решил пойти в кино в пятницу, а не в выходные. Бекки все еще могла позвонить, возможно, она даже сейчас звонит, чтобы договориться о встрече. Он умолял автобус приехать поскорее, хотел как можно быстрей очутиться дома и ждать ее звонка.

Уилл, в отличие от обычных людей, не умел прогонять грустные мысли, переключаясь на что-то другое. Фильм и мысли о сокровищах не отвлекли его, он уже почти забыл о них, и теперь мог думать только о Бекки и о том, что она ему не позвонила. А если она заболела? Мало ли что с ней могло случиться. Уилл, не обладающий богатой фантазией, не представлял, что именно могло с ней произойти, но его разум был полностью погружен в густой туман несчастья. Ему чего-то не хватало, он чувствовал себя потерянным, как домашнее животное, чей хозяин ушел, оставив только еду и воду.

Поиски Джеки Миллер почти не освещали в воскресных газетах, их заменили более волнующие открытия о Гейнор Рей, о ее жизни и мужчинах, которых она знала. В одной из историй ее называли «работницей секс-индустрии», в другой на целой полосе разместили интервью с тремя мужчинами, которые были с ней в близких отношениях. Оказалось, что она пропала не два года назад. Ее парень признался, что «был сильно удивлен, когда узнал о подробностях ее жизни». «Да, я знал, кем она работала, – говорил он, – но был уверен, что единственный мужчина в ее жизни – это я. Мы собирались обвенчаться на Пасху, планировали свадьбу. Узнав обо всех мужчинах, с которыми она виделась, я был удручен». Журналисты сделали вывод, что Гейнор была легкой добычей для Ротвейлера, – несмотря на протесты общества любителей ротвейлеров и на отсутствие укусов у жертв, это имя прочно закрепилось за убийцей, – так как она, скорее всего, с легкостью соглашалась, когда мужчины предлагали ее подвезти.

Все эти истории о Гейнор, свалившиеся на головы читателей в пятницу и субботу, заставили отчима Кэролайн Данск гневно отстаивать моральный облик своей дочери. Все, кто считал, что Кэролайн тоже ушла с каким-то мужчиной или согласилась сесть в чужую машину, бросали тень на девушку, у которой никогда даже парня не было. Всем известно, что в тот момент, когда на Бостон-плейс ее выследил Ротвейлер, она шла в гости к подруге и ее родителям, живущим в уютном доме на Глентворт-стрит. Мать Кэролайн, с тех пор, как нашли тело, пребывает в таком подавленном настроении, что предположения насчет поведения дочери могут просто убить ее. Родители Николь Ниммс и Ребекки Милсом все еще не общались с прессой.

Инес дочитала статью, и ей стало стыдно, что она купила еще и бульварную газетенку, чтобы почитать вместе с солидной, которую принесли на дом. Она выбросила обе в корзину и стала думать, как провести этот день.

Во всем доме, несмотря на то, что уже наступил полдень, было очень тихо. Людмила и Фредди, скорее всего, еще в постели. Встанут около часа и пойдут куда-нибудь пообедать, закажут, как обычно, огромный ланч: ростбиф, йоркширский пудинг, жареную картошку и две порции овощей. Джереми Квик, возможно, уже проснулся. Он живет тихо, как мышь, но, в отличие от мыши, не шуршит и не скребется. День обещал быть приятным: молочно-голубое небо с крошечными облаками, похожими на крошки творога, мягкое солнце, а вчерашний ветер исчез без следа. В саду вот-вот зацветет старая груша. Джереми, вероятно, пьет чай или уже обедает на веранде. Сегодня ему предстоит визит в больницу к миссис Гилдон, которую он навещал дважды в неделю. А Белинда проводила там четыре ночи из семи.

Уилл, скорее всего, уже на Глостер-авеню, у Бекки. Инес не слышала, чтобы он выходил, потому что в ее спальне шагов соседей, спускающихся по лестнице, почти не слышно. Бекки такая добрая, она ведет себя намного ответственней любой типичной тетушки. Уилл, должно быть, считает ее своей матерью… Инес снова прислушалась, но ничего не услышала, кроме звука проехавшей по Стар-стрит машины и пожарной сирены. Ее снова одолели чувства, которые она всегда старалась подавлять в себе: невероятное одиночество и оторванность от остального мира, где у каждого человека есть кто-то близкий. Вчера вечером она пошла прогуляться, но резкий ветер и не менее неприятные парочки, маячившие в окнах домов, заставили ее вернуться домой, где ждало неизменное лекарство – видеофильмы о Форсайте. Они помогли ей, но только до некоторой степени. Она легла в кровать с мечтой не о привидении в телевизоре, которое походило на Мартина и выглядело, как он, а о реальном мужчине, его руках, губах и голосе.

Но это было вчера, а сегодня ей снова захотелось посмотреть серию о Форсайте. Может, «Форсайт и чудо»? Это ее любимая серия, в которой умерла молодая жена Форсайта, и он оплакивает ее так же, как Инес оплакивала его самого. Она часто представляла себе, что если бы вместо него умерла она, – ей порой даже хотелось, чтобы так случилось, – то он скорбел бы по ней так же сильно, как по умершей в этом фильме.

Она приглушила звук, чтобы не беспокоить соседей, и через двадцать минут услышала звук шагов, спускающихся по лестнице. Шаги замерли у ее двери, и она выключила видео. Кто же, интересно, стоит за дверью? Она прислушалась, ничего не услышала и, решив, что это кто-то из соседей, открыла дверь. Это оказался Уилл.

– Что-то случилось, Уилл?

У него было заплаканное лицо. Она заметила, что глаза опухли, а красные пятна на щеках могли появиться оттого, что она поймала его у двери, когда он не решался позвонить.

Вместо ответа он дрожащим голосом сказал:

– Иду, и все, я иду. – И выскочил на улицу, хлопнув внешней дверью – очень нетипичное поведение для Уилла.

Инес не знала, что и думать об Уилле. Но она убедила себя в том, что он просто опаздывал к Бекки или забыл ей что-то купить – да, скорее всего. Она вернулась к фильму, к своей любимой сцене, в которой Форсайт просыпается утром и ему кажется, что смерть жены ему просто приснилась. Как часто с ней случалось то же самое!

Выбежав на Стар-стрит, чтобы перейти на Эджвер-роуд, Уилл услышал, как хлопнула дверь, и забеспокоился, не расстроится ли Инес, что он так грубо ушел. Он не хотел. Инес у него стояла на втором месте после Бекки, он ценил ее хорошее отношение и, хотя он этого и не осознавал, ее защиту. От волнения он чуть замедлил шаг, но возвращаться не стал. Он задержался у двери Инес, потому что хотел попросить ее позвонить Бекки. Ведь сам он просто не знал, как это делается. Но Инес смогла бы, и спросила бы, почему Бекки его не пригласила, и где она была, и что случилось. Однако в последний момент он не выдержал и решил сам пойти к Бекки, на Глостер-авеню, пойти пешком, хоть это было довольно далеко. Сокровища Шестой авеню уже вылетели у него из головы, словно их никогда не существовало.