Читать книгу - "Убийство в Вене - Дэниел Сильва"

– Иногда старики пьют кофе в кафе «Шоттенринг», – сказала она. – Это в доме номер девятнадцать. Возможно, вы найдете его там.

В «Шоттенринге» действительно сидела группа пожилых венских евреев и пила кофе, но Клайна среди них не было. Габриель спросил, был ли он там утром, и шестеро седых мужчин дружно покачали головами.

Раздосадованный Габриель снова перешел через Дунайский канал во Второй округ и направился к дому Клайна. Он нажал на звонок, и снова никакого ответа. Тогда он постучал в дверь дежурной. При виде вернувшегося Габриеля лицо дежурной внезапно стало мрачным.

– Постойте-ка здесь, – сказала она. – Я сейчас возьму ключ.

Дежурная открыла дверь и, прежде чем переступить через порог, окликнула Клайна по имени. Не услышав отклика, они вошли в квартиру. Занавески были задернуты, в гостиной царил мрак.

– Герр Клайн, – снова позвала дежурная. – Вы тут? Герр Клайн?

Габриель раскрыл двойные двери, ведущие на кухню, и заглянул туда. На маленьком столике стоял ужин Макса Клайна – он был не тронут. Габриель пошел дальше по коридору, лишь однажды остановившись, чтобы заглянуть в пустую ванную. Дверь в спальню была заперта. Габриель побарабанил по ней кулаком, выкрикивая имя Клайна. Отклика не последовало.

Дежурная подошла к нему. Они посмотрели друг на друга. Она кивнула. Габриель ухватился обеими руками за ручку и нажал на дверь плечом. Дерево рассыпалось, и он влетел в спальню.

Здесь, как и в гостиной, занавески были задернуты. Габриель провел рукой по стене, в темноте ощупывая ее, пока не наткнулся на выключатель. Маленький ночничок отбросил конус света на лежавшую на кровати фигуру.

Дежурная ахнула.

Габриель шагнул вперед. Голова Макса Клайна покоилась в прозрачном полиэтиленовом мешке, вокруг шеи был повязан золотой шнур. Глаза Клайна смотрели на Габриеля сквозь запотевший полиэтилен.

– Я вызову полицию, – сказала дежурная.

А Габриель сел на край кровати и уткнулся лицом в руки.

Первые полицейские прибыли через двадцать минут. Их апатичное поведение наводило на мысль, что они считают это самоубийством. В известном смысле это было удачей для Габриеля, так как заподозри они убийство, это значительно изменило бы характер встречи с ним. Его допросили дважды – один раз офицеры в форме, первыми явившиеся на звонок, и затем детектив государственной полиции по имени Грайнер. Габриель сказал, что его зовут Гидеон Аргов и что он работает в иерусалимском отделении «Рекламаций за период войны и справок». Что он приехал в Вену после взрыва, чтобы побыть с Эли Лавоном. Что Макс Клайн был давним другом его отца и отец попросил его разыскать Клайна и проведать старика. Габриель не сказал, что встречался с Клайном два дня назад, как не сообщил полиции и о подозрениях Клайна в отношении человека по имени Людвиг Фогель. Полицейские осмотрели его паспорт, как и деловую визитку. Номера телефонов были записаны в маленькие черные блокноты. Были принесены соболезнования. Дежурная приготовила чай. Все было очень вежливо.

Вскоре после полудня двое работников «Скорой помощи» явились за телом. Грайнер, детектив государственной полиции, вручил Габриелю свою визитку и сказал, что он может идти. Габриель вышел на улицу и завернул за угол. В затененном проулке он прислонился к закопченным кирпичам и закрыл глаза. Самоубийство? Нет, человек, выживший, несмотря на все ужасы Аушвица, не мог совершить самоубийство. Его убили, и Габриель не мог не почувствовать, что частично в этом виноват. Надо было быть идиотом, чтобы оставить Клайна без защиты.

Он направился к своему отелю – картины происшедшего мелькали в его мозгу словно фрагменты незаконченного полотна. Эли Лавон на больничной койке, Людвиг Фогель в «Централе»; полицейский в Зальцкаммергуте, мертвый Макс Клайн с полиэтиленовым мешком на голове. Каждое из случившегося добавлялось тяжестью на чашу весов. Чаша эта вот-вот оборвется, и Габриель подозревал, что очередной жертвой станет он. Пора было покидать Австрию, пока еще возможно.

Он вошел в свой отель, попросил портье подготовить ему счет и направился наверх в свой номер. Дверь в его номер, несмотря на то, что на ручке висела бирка «Не беспокоить», была приоткрыта, и Габриель услышал доносившиеся изнутри голоса. Он тихонько открыл ее пошире. Двое мужчин в гражданском платье приподнимали с кровати матрац. Третий, явно их начальник, сидел у письменного стола и наблюдал за происходящим со скучающим видом болельщика на спортивном матче. При виде Габриеля, стоящего в дверях, он медленно поднялся. Чаша весов не выдержала.

– Добрый день, Аллон, – сказал Манфред Круц.