Читать книгу - "Убийца по прозвищу Англичанин - Дэниел Сильва"

– Вы этому верите?

– Я не верю в дьявола, но я, безусловно, понимаю, как важно иметь в своем репертуаре эту вещь. Я целых три года училась правильно ее играть. Именно ее я играла, когда победила на конкурсе Сибелиуса. После этого она стала моей коронной вещью. Но технически это очень трудно. Я только начала снова играть ее.

– Она так красиво звучит.

– Не для моего уха. Я слышу только ошибки и несовершенства.

– Поэтому вы отменили два концерта?

– Я их не отменила – я их отложила. – Габриель почувствовал, как она смотрит на него. – Я вижу, вы подготовились.

– Вы предполагаете играть в скором будущем?

– Собственно говоря, да. Через десять дней у меня концерт в Венеции. Венецианцы всегда были очень добры ко мне. Мне там спокойно. Вы знаете Венецию?

– Я жил в Венеции два года.

– В самом деле? Почему?

– Я там научился реставрировать картины. Я работал учеником у итальянского реставратора Умберто Конти. До сих пор это один из моих любимых городов мира.

– Ах, мой тоже. Если Венеция попала тебе в кровь, трудно жить без нее. Надеюсь, магия Венеции сработает и для меня.

– Почему вы все-таки отложили другие концерты?

– Потому что моя способность владеть инструментом сократилась из-за поврежденной руки. Потому что я не хотела становиться своего рода паноптикумом. Мне не хотелось слышать, как люди говорят: «Смотрите на Анну Рольфе! Она играет на скрипке совсем не плохо для человека, который чуть не лишился руки!» Я хочу стоять на сцене как музыкант, а не что-то другое.

– И вы готовы?

– Увидим через десять дней. В одном я уверена. На этот раз я не отступлю. – Она закурила. – Почему все-таки вы пытались уехать из Цюриха, не сказав полиции об убийстве моего отца?

– Потому что я боялся: а вдруг они не поверят, что я тут ни при чем? – ответил Габриель.

– Это было единственной причиной?

– Я уже говорил вам, что находился там в официальном качестве.

– Каком официальном качестве? Как называется эта малоизвестная организация, на которую вы работаете? Организация, связанная с министерством обороны?

– Я на них не работаю. Я просто оказываю им услугу.

– А название у них есть?

– Она называется Институт по координации, но большинство тех, кто там работает, называют это Конторой.

– Значит, вы шпион, верно?

– Я не шпион.

– Почему я знаю, что вы мне лжете?

– Я реставратор произведений искусства.

– Тогда почему мы врозь ехали в Цюрих? Почему мы так старались в аэропорту Штутгарта, чтобы нас не видели вместе?

– В качестве предосторожности. Швейцарская полиция ясно дала мне понять, что я не буду там хорошо принят.

– Почему они пошли на такой шаг?

– Потому что они были несколько раздражены тем, что я сбежал с места преступления.

– А почему вы убежали из дома моего отца?

– Я уже говорил вам это.

– Вы убежали из дома моего отца, потому что вы шпион и вы боялись обратиться в полицию. Я наблюдала за вами в аэропорту. Вы были очень хороши.

– Я не шпион.

– Тогда кто вы? И не говорите мне, что вы всего лишь реставратор произведений искусства, оказывающий услугу кому-то в малоизвестной организации под названием Контора, потому что я не верю вам. И если вы сейчас же не скажете мне правды, можете поворачивать и отправляться назад в Штутгарт, потому что я ни черта вам не скажу.

Она швырнула сигарету из окошка и ждала его ответа. Проявился легендарный характер Анны Рольфе.

* * *

В Цюрих они приехали уже после полуночи. Центр города выглядел заброшенным: Банхофштрассе была темная и безлюдная, на тротуарах – ни души, свет фонарей перекрывают падающие льдинки. Анна с Габриелем переехали через реку – Габриель осторожно вел машину по скользким дорогам Цюрихберга. Меньше всего ему хотелось, чтобы его остановили за нарушение скорости.

Они запарковали машину на улице у виллы. Анна занялась открыванием замков у калитки и у входа. Габриель заметил, что со времени убийства заменили коды.

В холле было темно. Анна закрыла дверь и лишь тогда включила свет. Она молча повела Габриеля в дом, мимо входа в большую гостиную, где он обнаружил тело ее отца. Габриель заглянул туда. Воздух был пропитан запахом чистящего средства. Восточный ковер исчез, но Рафаэль по-прежнему висел на стене.

Царившую в доме глубокую тишину подчеркивал стук каблуков Анны по голому полу. Они прошли мимо большой парадной столовой, где стоял внушительный стол полированного темного дерева и стулья с высокими спинками, затем мимо буфетной, затем – большой кухни.

Наконец они подошли к лестнице. На этот раз Анна не включила свет. Габриель последовал за ней вниз, во тьму. Внизу был винный погреб с отсеками, в которых лежали пропыленные бутылки. Рядом с погребом находилась комната садовника с каменной раковиной. На вбитых в стену крючьях висели заржавевшие инструменты для работы в саду.

Они открыли еще одну дверь и пошли по темному коридору. Он оканчивался у двери; отодвинув ее, Анна обнаружила лифт. В нем едва мог поместиться один человек, но они втиснулись оба. Пока лифт медленно спускался, Габриель чувствовал тепло ее тела, прижатого к нему, запах ее шампуня и французского табака в ее дыхании. Создавшаяся ситуация, казалось, ничуть не смущала ее. Габриель старался смотреть в сторону, Анна же смотрела ему в глаза – пристально, как смотрит зверь.

Лифт остановился. Анна открыла дверцу, и они вышли в холл, выложенный черно-белым мрамором. Напротив лифта была тяжелая стальная дверь. На стене рядом с дверью была кнопочная панель, а рядом с ней – что-то похожее на увеличительный видоискатель в студии Габриеля. Он видел нечто подобное раньше – это был биологический охранный механизм, сканирующий сетчатку глаза всякого, желающего войти в помещение. Если сетчатка соответствует той, что хранится в базе данных, человеку разрешат войти. Если же нет, – начнется ад.

Анна набрала код и приложилась глазами к сканирующему устройству. Через несколько секунд засов отодвинулся, и большая дверь медленно отворилась. Как только они вошли в помещение, в нем автоматически вспыхнул свет.

* * *

Помещение было большое – футов пятьдесят на тридцать, с натертым деревянным полом и кремовыми стенами. В центре стояли два вращающихся стула в витиеватом стиле. Анна остановилась возле одного из них и скрестила руки. Габриель обежал взглядом пустые стены.

– Что это?

– У моего отца было две коллекции. Одна – которую могли видеть все, и другая – которая висела здесь. Эта была только для личного пользования.

– А что тут были за картины?