Читать книгу - "Центр мира - Михаил Кречмар"

– Бадди, как только я обрету что-то похожее на свой угол, то попрошу тебя выслать мне эти ящики почтой.

Бад Олсон почесал бритый, отвисший подбородок – такой, какой и должен быть у деревенского шерифа Среднего Запада.

– Зим, а может, ну его на хрен, этот Пердистан, или куда там ты уезжаешь? Становись очередным русским профессором, будешь мыть мозги нашим недоумкам. Их у нас много, без работы не останешься. Или – вот ещё – если тебе уж так надоела наша грёбаная жизнь, можешь устроиться объездчиком к моему другу, Чику Махоуни. Проживёшь год как ковбой, может, что у тебя и встанет в голове на место. Да и вообще – женись на Таре, девка хорошая…

То, что Тара – «девка хорошая», Зим в эти дни, предшествовавшие расставанию, даже не сомневался. После того как она над его вещами пела грустные ирландские песни, поведение её, вопреки традиционным мужским ожиданиям, изменилось. Тара вновь обрела свою смешливую уверенность в себе и вела себя так, будто никакой разлуки и не предвидится.

– Всему своё время, Бад, – Зим похлопал своего друга по плечу. – Предложение поработать ковбоем, конечно, неплохое, но разве я и так не ковбой?

– Весь мир делится на две части: мы, ковбои, и все остальные, – согласился помощник шерифа Олсон. – Береги себя.

В аэропорту Алматы Зима встречал сам глава корпункта Майк Эллисон.

– Привет, Алекс! – они разговаривали несколько раз по телефону из Сан-Франциско, где располагалась штаб-квартира агентства, и один раз встречались – после того, как Сэмюэль Тёрнер, директор агентства, решил, что Зимгаевский прошёл испытательный срок, сразу после его командировки в Гурундвайю. Майк был ширококостным высоким мужиком (эдаким мужланом), с широким, «лопатой» лицом и неизменными мешками под глазами – следствием попытки вести активный образ жизни во всех часовых поясах сразу – что, впрочем, было совершенно неизбежно для человека, постоянно передающего информацию из Восточного полушария в Западное. В своей речи он компенсировал избытком ругани свои напомаженные репортажи.

Эллисон встречал его на арендованном «мерседесе» выпуска середины восьмидесятых годов, который выглядел примерно как танк, только что вышедший из Курской битвы. На его жёлтом, оставшемся от таксистского прошлого борту была трафаретом нанесена эмблема IEN: журавль с запрокинутой назад головой.

– Какой-то мудак-дизайнер сумел внушить старому пердуну Тёрнеру, что журавль таким образом оповещает весь мир о случившихся событиях. На самом деле так журавль оповещает весь мир о том, что ему хочется трахаться. Но дизайнер был не только мудаком, но и педерастом, а Тёрнера эти вопросы не интересуют уже лет двадцать, и они порешили эту сексистскую птицу сделать эмблемой компании. Ладно, во всяком случае я ничего не имею против.

У Майка были все причины радоваться приезду Зима. Худо ли бедно ли, а новый сотрудник свободно владел русским, английским и испанским языками, знал сотню слов по-тюркски – и этого было более чем достаточно для работы в центральноазиатском корпункте. Кроме того, Эллисон надеялся, что Зим проявит должное честолюбие и в самое короткое время займёт его место, а сам он… А сам он улетит из этой грёбаной дыры куда-нибудь к чёртовой матери. Хоть в Исламабад, хоть в Карачи. Эллисон тоже был ковбоем…

По дороге в город Эллисон вводил Зима в курс происходящего. Впрочем, Зим и сам многое уже знал.

– Наш корпункт весьма невелик. Два журналиста: ты да я, одна секретарша на двоих – если её годы так же поделить пополам, она бы могла нам понравиться… В смысле, как женщина, а как секретарша она хороша и сейчас. Специалист по технике и связи, а также водитель, который у нас самый главный. С камерой стоим мы сами. Ну да это для тебя не в новинку.

– Самый главный – водитель? Это круто, – Зим усмехнулся, вспоминая российские реалии. Интересно, как их воспринял этот, похожий на ковбоя Мальборо, парень.

– Вообще, мы перебрали полтора десятка водителей. Проблемы были без исключения со всеми, и Талгат тоже не исключение. Просто у него хороший характер, он неплохо говорит по-английски и уж очень угрожающе выглядит.

Зим снова хмыкнул.

– Ты даже не представляешь, как это способствует работе в центральноазиатском регионе, – рассмеялся Эллисон. Я расскажу тебе с десяток историй, закончившихся для нас хорошо благодаря тому, что нас сопровождал водитель с внешностью бодигарда Рамона Эскобара. Связист-техник Джим Аронсон – наш, он из Колорадо-Спрингс, сюда перебрался из Ботсваны.

– А аппаратура для передач у нас тоже своя?

– Мы арендуем её у SkyNet News. Ну, в принципе, своя.

– А где ты живёшь, Майк?

– Вообще-то мы стараемся жить в одном углу, и даже в одном квартале. Одно время мы с Джимом даже снимали одну квартиру на двоих. Но ему надоели мои девки, и он съехал в соседний подъезд. Здесь нет коттеджей, а в основном многоквартирные дома, как эти.

Автомобиль выехал на проспект Абая.

– Не надо мне рассказывать, – рассмеялся Зим. – Я вырос в этой стране.

– В этой? – Эллисон выкатил глаза.

– Тогда она называлась Советским Союзом.

– Так ты – русский? Когда оформляли контракт, я читал, что ты закончил Московский Университет, но при этом имеешь какое-то труднопроизносимое гражданство…

– Это длинная и не очень интересная история. А этнически я гибрид русских, немцев и поляков.

– Значит, русский… А по выговору и не скажешь.

– Я способный. Вообще-то у меня есть мечта – начать здесь говорить по-китайски.

– Китай – это отдельная тема, Алекс. В принципе, мы все здесь считаем, что Китай мог быть главным ньюсмейкером в регионе. Но Китай так не думает. Любая поступающая из Китая информация строго дозирована. Кроме того, Китай не любит допускать на свою территорию неаккредитованных журналистов. Конечно, все мы, и я в том числе, побывали там как туристы. Но новостей от этого не прибавляется. В Китае разрешено многое. Ты там можешь работать как фотохудожник, рисовать картины, даже быть грёбаным буддийским паломником – видит бог, они до такой степени изменились, что даже это разрешают. Но только одного ты не можешь себе позволить совершенно точно – быть грёбаным собирателем новостей. Более того, китайцы очень злопамятны, и если какая-то несанкционированная информация просочится от тебя в мировую прессу, ты этим можешь очень надолго закрыть себе дорогу в Поднебесную.

– Стало быть, решено, – снова усмехнулся Зим, – в ближайший уик-энд я еду в Китай туристом.

– И я ни в коем случае не собираюсь тебе в этом препятствовать, – заверил Майк. – Репортёру, подобному нам, надо учиться видеть перед собой Большую Картину. А здесь она и в самом деле очень велика. В нашем распоряжении восемь грёбаных стран, включая южные провинции России, но ключевой страной в регионе является Китай. Если ты действительно такой умный, что сможешь освоить их грёбаный язык… – Тут Эллисон прикусил свой собственный, потому что логическим продолжением фразы было «…то будешь в самое короткое время руководить нашей грёбаной конторой».