Читать книгу - "Город под кожей - Джофф Николсон"

– В вашем положении, мистер Мур, следовало бы думать, что говорить.

– Вы правы. Я что-то разнервничался.

– Для этого нет причины.

– Точно? Ведь вы пришли проверить, какой из меня родитель. Вашей власти достаточно, чтобы забрать у меня дочь. Как тут не нервничать?

– Ну хорошо, я вас понимаю. Обсудим тогда ваши необычные жилищные условия.

Они беседовали на стоянке машин у окраины деловой части города, на углу Хоуп-стрит и 10-й улицы. Перед ними стоял длинный, приземистый жилой прицеп, старый, почти коллекционный, не обтекаемый – горбатенький, с наружными панелями безрассудно синего и желтого цвета; окна-иллюминаторы прикрывал полосатый козырек.

– Мистер Мур, вы живете в прицепе на паркинге.

– Я его хозяин.

– Вот как?

– Конечно. Паркинги – мой нынешний промысел.

– Вы здесь работаете?

– Делаю карьеру. Это моя страсть, миссис Маркус. С прежней жизнью покончено. Теперь я приношу пользу тем, кому надо что-нибудь запарковать.

Билли бросил фразу небрежно, хотя не совсем лукавил. Соцработница несколько рассеянно, но без пренебрежения кивнула.

– А почему живете в прицепе?

– Это не простой трейлер. Это «Лофгрен Колонист».

– Что, хороший?

– Ну-у… не такой хороший, как «Эйрстрим», но пользуется известной популярностью. Заходите, посмотрите внутри.

Женщина послушно поднялась по ступенькам и вошла через низкий дверной проем в ярко расцвеченную, слабо освещенную капсулу.

– Мы – в жилом отсеке, оформленном в знаменитом стиле «Лофгрен люкс». Вот обеденная ниша, эргономичная кухня, фирменные окна «Термогрейс».

– Тесновато здесь.

– По мне, так просторнее некуда.

– Две спальни?

– Разумеется.

– Одна – ваша, вторая – дочери?

– О, нет. Она живет отдельно.

– Как это?

Билли Мур отдернул с фирменного окна занавеску с рисунком бамбука и указал на еще один трейлер в нескольких метрах, похожий на первый во всех отношениях, но как бы уменьшенный наполовину.

– У вашей дочери свой прицеп?

– «Лофгрен Скамп», модель поскромнее. Карла сейчас там.

– Давайте заглянем к ней.

– Обязательно.

Билли Мур открыл заднюю дверь и сделал несколько шагов от одного трейлера до другого. Он церемонно постучал в оконное стекло малого прицепа, из которого через минуту выглянула Карла Мур, двенадцатилетняя дочь Билли. На ней была школьная форма, длинные черные волосы забраны в хвостик на затылке, на кончике носа балансировали очки. Девочка держала увесистый том учебника математики, вставив в него большой палец вместо закладки.

– Заходите, – радушно пригласила Карла.

Билли пропустил чиновницу вперед. Та вошла и окинула взглядом складной столик с лэптопом, полку с неплохим набором книг, вазу с цветами, разбросанные подушки с рюшами, большую мохнатую коалу наверху мини-холодильника. Еще она заметила тарелку овсяного печенья и свежезаваренный мятный чай. На заднем плане едва слышно играла классическая музыка.

– Бах, – угадала соцработница.

– Точно, – подтвердила Карла. – Вам тоже нравится?

Миссис Маркус еще раз осмотрела помещение – на этот раз неторопливо.

– А что? – сказала она. – Здесь довольно мило.

– Правда? – просияла Карла.

Чиновница осторожно присела, взяла себе чаю и печенья, что на время заставило ее замолчать, и наконец повернулась, роняя из уголков рта крошки, к Билли:

– А как у Карлы дела с ее… заболеванием? Боюсь, я запамятовала название.

Карла сама справилась с ответом на вопрос:

– Дермографизм.

Она быстренько закатала правый рукав и провела по голой руке кончиком ключа, рисуя сердце и символ мира. На здоровой коже остался бы белый след, который поблек и пропал бы через несколько секунд. Однако на коже у Карлы обозначились красные штрихи, и через несколько секунд по контуру рисунка выступили вишневого цвета волдыри.

– Дермографизм, – повторила она. – Расшифровывается просто: «дерма» – кожа, «графо» – пишу, вместе – «кожное письмо». На старых медицинских фотках на спине пациента тупым концом карандаша кто-то другой вечно пишет это слово – «дермографизм».

Миссис Маркус посмотрела на руку девочки, стараясь казаться участливой и чуткой и в то же время ловя себя на том, что пялится, как в балагане.

– Клетки кожи приобретают повышенную восприимчивость к так называемым микротравмам вроде царапин, – продолжала Карла. – Если дотронуться до такой кожи, клетки вырабатывают химические вещества – гистамины. Именно они вызывают покраснение. Но на самом деле в этом нет ничего страшного.

– А не больно? – спросила соцработница.

– Нет. Чешется иногда, да, однако болеть не болит. К тому же доктора говорят, что с возрастом, скорее всего, пройдет само собой.

– Это, должно быть, доставляет вам неприятности в школе?

Карла пожала плечами:

– Не только это.

– Я слыхал, что в школе случаются неприятности похуже, – вставил Билли Мур, рискуя испортить своей фразой образ интеллигентного отца. – Неприятности, они везде бывают – и еще не такие.

Через полчаса удовлетворенную миссис Маркус удалось спровадить. Она призналась Билли, что увиденное произвело на нее впечатление. Если он будет продолжать в том же духе, без каких-либо «эксцессов», если «заболевание» Карлы не даст осложнений и при условии, что Билли будет соблюдать режим пробации, миссис Маркус не возражала против дальнейшего проживания дочери с отцом – по крайней мере, пока его бывшая жена не закончит лечение в наркодиспансере, после чего, возможно, придется сделать новое освидетельствование. В свою очередь, Билли Мур предложил: если миссис Маркус когда-либо понадобится хорошее, безопасное стояночное место недалеко от центра, он всегда готов поспособствовать.

Билли помахал чиновнице вслед и вернулся в «Лофгрен Скамп», где дочка успела стащить с себя школьную форму, сбросить ненужные очки с простыми стеклами и выключить музыку. Она с порога вручила папочке предупредительно открытую банку пива.

– С Бахом ты чуток переборщила, – сказал Билли.

– Думаешь, в жизни можно чего-то добиться тонкими намеками?

– Ладно. Убедила.

– Хорошо хоть, она другую руку не видела.

Карла задрала левый рукав, показывая торопливо вычерченные на коже расплывающиеся череп и скрещенные кости.

– Смекалистая у тебя дочь?

– В том числе.

– Кстати, рубашка с галстуком, по-моему, тебе к лицу.