Читать книгу - "Виновата ложь - Эмили Локхарт"

Я, Джонни, Миррен и Гат. Гат, Миррен, Джонни и я.

В семье нашу четверку называют «Лжецами», и, наверное, мы этого заслуживаем. Все мы почти ровесники и все родились осенью. Большую часть времени, проведенного на острове, мы только и делали, что хулиганили.

Гат стал приезжать на Бичвуд, когда нам исполнилось по восемь лет. Лето-номер-восемь, на нашем языке.

До этого Миррен, Джонни и я были не Лжецами, а просто двоюродными братьями и сестрами, и Джонни был той еще занозой, поскольку не любил играть с девчонками.

Джонни был воплощением сопротивления, упорства и сарказма. Особенно когда устраивал повешенье нашим куклам Барби или стрелял в нас пистолетом из лего.

Миррен — это сладость, любопытство и дождь. В то время она проводила долгие дни с Тафтом и близняшками на большом пляже, пока я рисовала на миллиметровке или читала в гамаке на крыльце дома Клермонт.

И вот однажды провести с нами лето приехал Гат.

Муж тети Кэрри бросил ее, когда она носила брата Джонни — Уилла. Не знаю, что случилось. Семья никогда об этом не говорит. К лету-номер-восемь Уилл был прелестным младенцем, а Кэрри уже жила с Эдом.

Эд был арт-дилером и обожал детей. Это все, что мы узнали о нем, когда Кэрри объявила, что едет с ним, Джонни и малышом на Бичвуд.

В тот момент, когда катер подошел к пристани, большинство народу уже собралось на берегу в ожидании прибытия лодки. Дедушка поднял меня, чтобы я могла помахать Джонни, на котором был оранжевый спасательный жилет. Брант что-то кричал, перегнувшись через нос.

Бабуля Типпер стояла рядом с нами. Она на мгновение отвернулась от вновь прибывших, опустила руку в карман, достала белую мятную конфетку и сунула мне ее в рот.

Когда она снова посмотрела на лодку, то вдруг изменилась в лице. Я прищурилась, чтобы разглядеть, что такого бабушка там увидела.

Кэрри сошла на пристань с Уиллом на руках, прижимая малыша к бедру. Мальчик был в ярко-желтом спасательном жилете; бросались в глаза его белокурые волосы, торчащие во все стороны. Все оживились, увидев Уилла. Этот жилет в нежном возрасте успел поносить каждый из нас. Волосы. Как чудесно, что этот малыш, хоть и совсем незнакомый, определенно был Синклером.

Джонни спрыгнул с лодки и бросил свой жилет на пристань. Первым делом мальчишка подбежал к Миррен и пихнул ее, затем меня, затем близняшек. После чего подошел к бабушке с дедушкой и встал по стойке смирно.

— Бабушка, дедушка, очень рад вас видеть. Буду очень рад провести у вас лето.

Типпер обняла его.

— Это мама заставила тебя так сказать, а?

— Да, — ответил Джонни. — И еще: я очень рад снова вас видеть.

— Хороший мальчик.

— Теперь можно идти?

Типпер поцеловала его в веснушчатую щеку.

— Иди-иди.

Эд последовал за мальчиком, но задержался, чтобы помочь прислуге достать из моторной лодки багаж. Он был высоким, худым, с очень темной кожей: индийская кровь, как мы узнали позже. Он носил очки в черной оправе и был облачен в опрятный городской наряд: льняной костюм и полосатую рубашку. Штаны помялись в дороге.

Дедушка поставил меня на землю. Бабуля Типпер поджала губы, так что они превратились в прямую линию. Затем улыбнулась, сверкнув всеми своими зубами, и двинулась вперед.

— Вы, должно быть, Эд? Какой приятный сюрприз.

Он пожал ей руку.

— Разве Кэрри не сказала, что я приеду?

— Конечно, сказала.

Мужчина посмотрел на нашу белую-белую семью. Повернулся к Кэрри:

— А где Гат?

Гата позвали, и он выскочил из лодки, немедленно начав расстегивать ремешки на спасательном жилете.

— Мама, папа, — сказала Кэрри, — мы привезли племянника Эда, чтобы он играл с Джонни. Это Гат Патил.

Дедушка протянул руку и потрепал мальчика по голове.

— Здравствуйте, молодой человек.

— Здравствуйте.

— Его отец умер в этом году, — пояснила Кэрри. — Они с Джонни лучшие друзья. Мы оказали большую помощь сестре Эда, взяв его на пару недель. Гат! Как мы и обещали, ты здесь будешь плавать и управлять лодкой, слышишь?

Но Гат не ответил. Он смотрел на меня.

Аристократический тонкий нос, красивые губы, темно-шоколадная кожа и вьющиеся волосы цвета воронова крыла. Его тело было словно заряжено энергией, Гат, казалось, пружинил от нетерпения, будто ждал чего-то. От этого мальчишки веяло страстью и жаждой деятельности, интеллектом и крепким кофе. Я могла бы смотреть на него вечно.

Наши глаза встретились.

Я развернулась и убежала.

Гат последовал за мной. Я слышала его быстрые шаги позади, на деревянной дорожке, проложенной вдоль всего острова.

Я продолжала бежать. Он догонял.

Джонни кинулся за Гатом. А Миррен помчалась за Джонни.

Взрослые остались на пристани, вежливо окружив Эда и воркуя над малышом Уиллом. Малышня занималась тем, чем положено малышне.

Мы четверо остановились на крошечном пляже у дома Каддлдаун. Это был небольшой песочный участок с огромными валунами с обеих сторон. В то время им почти никто не пользовался. На большом пляже было меньше водорослей, и песок там был мягче.

Миррен скинула обувь, остальные последовали ее примеру. Мы кидали камни в воду. И просто балдели.

Я выводила на песке наши имена.

Каденс, Миррен, Джонни и Гат.

Гат, Джонни, Миррен и Каденс.

Это было начало.

Джонни умолял, чтобы Гат остался подольше, и Гат остался.

В следующем году он молил, чтобы тот приехал на все лето.

Гат приехал.

Джонни был первым внуком, и бабушка с дедушкой почти никогда и ни в чем ему не отказывали.