Читать книгу - "Ты должна мне убийство - Эйлен Кук"

Самое худшее во всем этом – я умоляла разрешить мне поехать. Предложила родителям, если отпустят, больше никогда не дарить мне подарки. Как только Коннор сказал, что едет, – до того, как кинул меня, – я немедленно стала мечтать, как мы будем гулять по узким мощеным улочкам рука об руку. Поездка рекламировалась как «образовательная», но, на мой взгляд, это было не совсем так. Нам обещали, что там мы будем «открыты» культуре (звучит так, будто это что-то заразное). Но меня особо не волновали ни поездка, ни то, что я могу увидеть в Лондоне; меня интересовал он. Я не желала разлучаться на три недели и не хотела, чтобы он ехал куда-то один. Я представляла, как, вернувшись в школу в сентябре, постоянно напоминаю ему: «А помнишь, когда мы были в Лондоне…», – пока это не достанет всех вокруг.

Сейчас я понимаю: он хотел поехать, думая, что я не еду с ним. Записался в группу, даже не обсудив, сообщив мне об этом уже по факту. Я упрашивала родителей несколько дней: ни разу не упомянула, что хочу поехать из-за Коннора, зато давила на то, как здорово будет расширить горизонты, как хорошо это будет смотреться в моем резюме для колледжа и как интересна британская история. Они наконец поддались.

Когда мы с Коннором разошлись, я просила родителей все отменить, но тут их было не переубедить. Они настаивали, что это не из-за предоплаты, а из принципа. Папа сказал, что представился хороший шанс «укрепить характер». Ему всегда казалось, что Коннор меня не стоит. Он также язвительно отметил неправильный прикус парня, а из уст стоматолога это звучало как серьезное оскорбление.

Мама же пренебрежительно шмыгнула носом и сказала, что из-за таких, как он, «не стоит даже переживать». Она вела себя так, будто он ей никогда не нравился, хотя радовалась, когда я впервые сказала ей, что мы встречаемся. Она сама в моем возрасте влюблялась в таких, и именно такие парни, как ей казалось, не должны были замечать существование ее неловкой дочери. Она посмотрела на меня тогда по-другому, будто ее гадкий утенок наконец стал похожим на лебедя. Мы пошли вместе по магазинам и сделали одинаковый маникюр, покрасив ногти в ярко-розовый. До этой пары недель мы никогда так хорошо не ладили.

Когда мы разошлись, мама вела себя так, будто это ее оскорбили. Хоть она и сказала, что поездка – это шанс повидать мир, она также хотела, чтобы я, наподобие ей самой, высоко держала голову в этой ситуации. Конечно, я хотела бы стать таким человеком, который вовсю наслаждается миром, несмотря на разрыв, и заводит новых крутых друзей. А еще таким, о разрыве с которым потом жутко сожалеют.

Ну, раз уж я мечтаю, то к этой фантазии можно добавить приглашение к королеве во дворец, где Уилл и Кейт попросят меня посидеть с их ребенком, а Гарри и Меган попробуют свести меня с каким-нибудь мелким графом или герцогом. Хотя на самом деле следующие пару недель будут отстойными.

Я буду пристегнута без шанса сбежать, и весь полет придется наблюдать, как даже на жутких сиденьях эконом-класса Коннор и Меган не отлипают друг от друга ни на секунду. Я крепко зажмурилась, будто могла таким образом выкинуть эту кошмарную мысль из головы. С тех пор как мы зарегистрировались на рейс и узнали свои места, я уже тысячу раз сказала себе, что справлюсь с этим. Но с каждой проходящей секундой становилось яснее, что ничего не выйдет. Я взорвусь где-нибудь в десяти километрах от земли и побью их одним из журналов, услужливо предоставленных авиакомпанией.

Или снова начну рыдать. Не знаю даже, что хуже. Казалось бы, сколько человек может плакать – пока в нем не закончится вода? Почему, даже сказав себе, что терпеть его не могу, я чувствую, как в присутствии этого парня сердце будто разрывается?

Я встала так резко, что сумка свалилась на пол. Подхватив ее, я направилась к стойке регистрации. Девушка-администратор не обратила на меня внимания и продолжила печатать на компьютере, клацая по клавиатуре своими ярко-красными ногтями. Я прокашлялась, но она продолжала печатать, игнорируя меня.

– Извините… – выдавила я из себя, но она подняла палец, дав мне знак помолчать.

Наконец девушка закончила и посмотрела на меня.

– Если хочешь узнать про время взлета, то я ничего не могу сказать. Мы начнем посадку как только получим разрешение. – Ее макияж смазался; подозреваю, что нервы у нее были на пределе. Одним своим видом девушка говорила: никогда не работай в сфере услуг!

– Скажите, можно ли поменять место в самолете? – Я наклонилась ближе к ней, хоть и понимала, что Коннор никак не услышит меня со своего места.

Ее лицо скривилось.

– Не думаю, что…

– Видите там парня? – Я кивнула головой в сторону Коннора. – Это мой бывший. Мы вместе летим в Лондон по образовательной программе, и я буду сидеть прямо за ним, – я выдержала паузу, – девять часов.

Ее брови домиком взлетели высоко на лоб, и она заглянула за мое плечо. Возможно, у меня и получится достучаться до нее.

– Он был моим первым парнем, – у меня внезапно сел голос, но я сдержалась, – и он бросил меня пару недель назад.

– Прости, но… – Глаза администратора потеплели, но она покачала головой.

– Это его новая девушка. Мы были лучшими подругами.

Она удивленно вздохнула и посмотрела на Коннора так, будто он жвачка, прилипшая к подошве ее туфли. Мне даже стало немного стыдно, когда я это сказала. Мы с Мириам никогда не общались до этой поездки и уж точно никогда не были подругами, тем более лучшими. Но я должна была убедить менеджера помочь мне, так что на войне как на войне.

Я никогда не вру, чтобы ранить кого-то или подшутить, но иногда выдумываю истории, чтобы… сделать себя более интересной в глазах других. Я всегда так делала. В младшей школе я сказала одноклассникам на площадке, что у меня в саду живут феи. Когда была постарше, соврала, что меня удочерили. Я не хотела врать: просто мечтала быть интересной, но никогда такой не являлась.

Коннору же я не врала, всегда старалась честно рассказывать о своих чувствах. И вот как все обернулось.

– Имя? – заклацала по клавиатуре администратор.

– Ким. Ким Майер, – сказала я и повторила фамилию по буквам.

– Мне нужен твой старый посадочный талон.

Я протянула ей мятую бумажку, и она порвала ее пополам. Мой новый талон как раз уже напечатался, и девушка передала мне его, подмигнув.

– Он тебя не стоит. Хорошего полета.

– Спасибо, – выдохнула я и сразу почувствовала облегчение.

Я прошла через толпу и плюхнулась обратно на свое место. Отложив уже прочитанную The New York Times, я вытащила из сумки журнал и спрятала лицо в его страницах, не давая слезам подступить. Администратор сказала правду: Коннор меня не стоит. То же самое говорила и Эмили. Но даже если я понимаю, что это так, легче не становится. Мне остается только заставить сердце принять тот факт, что в голове я его уже не люблю.

Через разделявшие нас несколько мест ко мне пересела девушка.