Читать книгу - "Прыжок над пропастью - Питер Джеймс"

Промозглым майским вечером Вера Рансом обходила комнаты первого этажа в поисках разбросанных деталей от конструктора «Лего» и думала: «Неужели это все? Неужели это моя жизнь – и больше в ней ничего не будет?»

– Мама! Ма-моч-ка-а-а! Иди посмотри! – звал из кухни Алек.

Наклонившись, Вера достала из-под дивана ярко-желтую угловую детальку и вздохнула с облегчением. Росс наверняка бы заметил непорядок. И тогда…

Она вздрогнула. Ее слегка поташнивало. В Англии было холодно после трех недель жаркого и сухого таиландского солнца. Они дома всего четыре дня, а кажется, что намного дольше. Четыре века.

– Ма-моч-ка-а-а-а!

Не обращая внимания на зов сынишки, Вера поднялась наверх и принялась инспектировать лестницу в поисках пятен, грязи, отпечатков собачьих лап; осмотрела стены – не испачкались ли; проверила освещение – не перегорела ли где-нибудь лампочка. Глаза привычно обшаривали ковровое покрытие; она подобрала еще одну деталь «Лего», зашла в комнату Алека и положила оба добытых трофея в коробку на столе. Внимательно огляделась по сторонам, подняла с пола игрушечного робота, запихнула кроссовки Алека в распахнутый шкаф и прикрыла дверцу, поправила покрывало с рисунком из «Звездных войн», аккуратно рассадила поверх него мягкие игрушки в ряд.

Спайк, хомяк Алека, толстый, несмотря на то, что его назвали в честь худющей собаки из мультсериала «Ох уж эти детки», носился в колесе, закрепленном в клетке-домике. Вера подобрала со столешницы несколько просыпавшихся гранул сухого корма и бросила их в мусорную корзину.

Закончив, она услышала громкий, оглушительный лай Распутина, их черного лабрадора: вуф… вуф… вуф… И сердце у нее сразу забилось чаще.

По гравию шуршат шины. Пес не ошибся!

Вера пошатнулась. Ей показалось, будто внутри у нее бьются волны, хлеща водорослями. Громко лая, Распутин прошлепал из кухни через холл и оказался в гостиной, где, как Вера знала, он взгромоздился на стул у окна, чтобы лучше видеть хозяина.

Сегодня он рано.

– Алек! Папа приехал! – Она бросилась в спальню, огляделась, проверяя, все ли в порядке. Кровать под балдахином на четырех дубовых столбиках аккуратно застелена. Туфли, тапочки, пижамы сложены и убраны. Так, теперь ванная. На раковине ни пятнышка. Полотенца расправлены – точно так, как нравится Россу.

Вера торопливо сбросила джинсы, майку и кроссовки – обычную домашнюю дневную одежду. Нет никакого настроения переодеваться к приезду мужа; просто хочется избежать критики.

В ванной она посмотрелась в зеркало. В шкафчике пластиковая бутылочка с таблетками – ее «таблетками счастья»! Вот уже месяц, как она их не принимает; она твердо решила вовсе отказаться от них и победить депрессию, которая длится шесть последних лет, с тех пор как родился сын, – победить навсегда!

Вера наложила на веки тени, подкрасила ресницы; чуть помады на губы, слегка попудрить безупречный вздернутый носик (за него надо благодарить не папу с мамой, а искусство мужа), натянула черные свободные брюки от Карен Миллен, надела белую блузку, светло-зеленый кардиган от Бетти Барклай и черные кожаные мюли на высоком каблуке. Проверила, не растрепалась ли прическа. Вера, натуральная блондинка, любила классический стиль. Сейчас ее волосы разделены аккуратным пробором слева; сзади длина до плеч, спереди пышная челка.

Неплохо выглядишь, подруга, для тридцатидвухлетней мамаши.

Разумеется, многим из того, чем она может гордиться, она обязана Россу.

В замке повернулся ключ.

Сбежав по лестнице, она увидела и услышала разом: скрип открываемой двери, пса, метнувшегося навстречу хозяину, шуршание дорогого плаща, черный кейс, расстроенное лицо.

Вера взяла кейс и плащ, которые Росс не глядя сунул ей, словно горничной, и подставила щеку для небрежного, мимолетного поцелуя.

– Привет, – сказала она. – Как прошел день?

– Ужасно. Потерял пациентку. Умерла прямо на столе. – В голосе Росса угадываются боль и обида; он с силой захлопнул дверь.

Росс – метр девяносто пять, блестящие, волнистые черные волосы зачесаны назад; запах бриолина. Внешне ее муж напоминает красавца-гангстера: хрустящая белая рубашка, шелковый красный с золотом галстук, темно-синий костюм, сшитый на заказ, складками на брюках можно резать сыр, черные башмаки вычищены по-армейски безупречно. Вере показалось, он сейчас расплачется.

При виде сына лицо Росса просветлело.

– Папа, папа!

Алек, у которого еще не сошел таиландский загар, со всех ног бросился к отцу; тот подхватил его на руки.

– Здравствуй, великан! – Росс так крепко прижимал сынишку к груди, как будто сосредоточивал в теплом комочке все надежды и мечты мира. – Привет! – воскликнул он. – Как делишки? Как прошел день?

Вера улыбнулась. Не важно, какие чувства испытывает она сама; любовь, связывающая мужа и сына, всегда придавала ей сил и укрепляла решимость сохранить семью во что бы то ни стало.

Повесив плащ мужа на вешалку и поставив кейс на пол, она направилась на кухню. На экране телевизора начальник устраивал выволочку Гомеру Симпсону. Вера налила в тумблер на три пальца виски «Макаллан» и нажала краем бокала кран ледогенератора, встроенного в холодильник «Мэйтаг». В бокал со звоном упали четыре кубика льда.

Войдя в кухню следом за ней, Росс поставил Алека на пол. Внимание мальчика тут же переключилось на телевизор.

– Кто умер? – спросила Вера, подавая мужу виски. – Пациентка?

Росс поднял бокал на свет, осмотрел, не грязный ли, нет ли следов помады и бог знает чего еще, – он всегда очень пристально осматривал бокалы, прежде чем поднести к своим священным губам.

Одним махом выпил треть содержимого. Вера подошла ближе, распустила узел его галстука, нехотя положила руку мужу на плечо – на большее она сейчас не была способна и ничего не хотела, – но тут же отстранилась.

– Папа, я сегодня забил два гола!

– Да, точно! – с гордостью подтвердила Вера.

– Здорово! – Росс подошел к сыну сзади и обхватил его руками. – Целых два гола?!

Алек кивнул; он разрывался между желанием получить похвалу и посмотреть мультсериал.

Улыбка на лице Росса увяла. Он сел на стул.

– Два гола! – Глаза его больше не искрились радостью. Он похлопал Алека по голове, повторил: – Просто здорово! – Затем ушел в свой кабинет и, против обыкновения, не сняв пиджак, сел в кожаное регулируемое кресло «Паркер Нолл». Опустил спинку в крайнее лежачее положение, поднял подножку и закрыл глаза.