Читать книгу - "Дочь болотного царя - Карен Дионне"

Итак, на пятый день рождения отец подарил мне нож «боуи» из холодной стали, стоимость которого в настоящее время составляет что-то около семисот долларов. Это прекрасный боевой нож, идеально сбалансированный для силы, скорости и точности удара, с острым как бритва лезвием, способный пронзать, как кинжал, и резать, как мачете.

Нож, с помощью которого он сбежал из тюрьмы, был сделан из туалетной бумаги. Я удивилась, когда услышала об этом. Учитывая его вкусы и навыки, я решила, что он наверняка предпочел бы железный. У него было время сделать себе нож. Я думаю, он остановился на бумажном, потому что его забавляла сама мысль о том, что он изготовит смертельное оружие из безобидного материала. Заключенные могут быть до смешного изобретательны, когда дело касается оружия: они затачивают пластмассовые ложки и сколотые зубные щетки о цементные стены камер, вставляют в них бритвенные лезвия из одноразовых станков, выпиливают ножи из железных частей своих кроватей – и все это в течение многих месяцев, орудуя одной лишь зубной нитью. Но я и представить себе не могла, что можно отправить кого-то на тот свет с помощью туалетной бумаги.

На «Ютьюбе» есть видеоролик, в котором объясняется, как это сделать. Для начала нужно плотно скатать бумагу в конус, используя зубную пасту в качестве клейкого вещества, – у вас получится что-то вроде папье-маше. Затем следует придать своему оружию форму и намотать побольше слоев бумаги с одного конца, а после сжать его, чтобы получилась стандартная рукоятка. Когда добьетесь желаемого результата, надо позволить ножу просохнуть и затвердеть, а затем заточить, как обычно, и вуаля – смертельное оружие готово. К тому же оно легко разлагается. Можно бросить его в туалет, после того как дело будет сделано, а когда оно размокнет, просто смыть.

Свой нож отец оставил на месте преступления. Тот выполнил свое предназначение. Похоже, отец не собирался придумывать себе оправдания. Если верить новостям, нож отца был шестидюймовым и обоюдоострым, с рукояткой, чем-то выкрашенной в коричневый цвет, но чем именно, я не хочу знать. Это меня не удивляет. Он всегда предпочитал ножи «боуи».

Не считая этих подробностей о ноже, которые обнародовала полиция, спустя пять часов после побега отца наверняка было известно только одно: два охранника мертвы, один зарезан, второй застрелен, а отец исчез, как и оружие обеих его жертв. Никаких свидетелей. Никто не видел, как на Отрезке Сени разбился тюремный автомобиль, или просто не хотел признаваться, что видел, пока мой отец бродил где-то неподалеку.

Я же хорошо его знаю и могу заполнить пробелы. Он наверняка долго планировал свой побег. Возможно, годами, как и похищение мамы. Первым делом он, конечно же, прикинулся образцовым заключенным, чтобы втереться в доверие к охранникам, возившим его из тюрьмы на заседания суда и обратно. Очень часто побеги заключенных осуществляются благодаря человеческому фактору – охранники не закрывают наручники на двойной замок, потому что не видят в заключенном угрозы, или не замечают при обыске ключ от наручников, припрятанный в его одежде, а иногда и в теле, – по этой же причине. Перевозя заключенных с плохой репутацией, принимают дополнительные меры предосторожности, поэтому мой отец наверняка сделал все, чтобы не стать одним из них.

От тюрьмы в Маркетте до здания окружного суда в Люке, где слушалось его дело, около сотни миль, значит, они провели много часов в пути. Такие психопаты, как мой отец, могут быть очень обаятельными. Нетрудно представить, как он болтает с охранниками, пытаясь выяснить, чем они интересуются, и очаровывая их шаг за шагом. Так же, как он втерся в доверие к маме, сказав ей когда-то, что ищет свою собаку. Так же, как играл на моих интересах, когда я была ребенком, чтобы настроить против матери, причем столь тонко и изощренно, что мне понадобились годы терапии, чтобы поверить: ей вовсе не было на меня наплевать.