Читать книгу - "Small World, или Я не забыл - Мартин Сутер"

Он потушил пламя и ликвидировал улики. Розмари он до сих пор так ничего и не сказал. Он не хотел ее беспокоить напрасно, поскольку не думал, что речь идет о чем-то серьезном. Помутнение разума тогда на Корфу он отнес на счет перебора алкоголя. А провалы памяти и мелкие неприятности последнего времени казались скорее результатом воздержания. Если не брать их во внимание, все у него складывалось просто великолепно.

Розмари — это самое лучшее, что приключилось с ним за шестьдесят пять лет. Она самоотверженно поддерживала его во время курса самостоятельного отвыкания от алкоголя, не строя из себя при этом медицинскую сестру. Она умела внимательно слушать и была замечательной рассказчицей. Могла стать нежной, и если оба были в настроении, то и очень желанной. Конрад Ланг и Розмари Хауг являли собой привлекательную пару: галантный пожилой господин и холеная элегантная дама. Они показывались в теннисном клубе, иногда на концертах и время от времени в излюбленных ресторанах. А в остальном они вели замкнутый образ жизни. Конрад, зарекомендовавший себя вскоре как более удачливый повар, частенько готовил роскошный ужин, к которому они шутки ради облачались в вечерние туалеты. Иногда они вместе садились к роялю и почти каждый вечер играли в триктрак.

Конрад Ланг провел самое счастливое лето в своей жизни.

Когда подкралась осень, он не чувствовал себя одиноким. Пожалуй, впервые в жизни.

Эльвире померещилось что-то неладное. Вернувшись от Конрада ни с чем, Томас только и произнес: «С этой минуты ни раппена». Больше из него ничего нельзя было вытянуть. И сразу после этого он улетел в Аргентину.

Эльвира Зенн тут же хотела дать соответствующие распоряжения Шеллеру, но потом решила с этим повременить. Пока не узнает, что произошло между обоими при последней встрече, она рисковать не будет. Она не рискнула загонять без нужды Конрада в угол. Кто знает, какова будет его реакция. И тогда она поручила Шеллеру немедленно собрать информацию о Конраде. Шеллер привлек одно агентство, с которым сотрудничал иногда, когда приходилось выполнять подобные поручения.

Но еще прежде чем он представил отчет Эльвире Зенн, она получила от Конрада Ланга письмо, в котором тот благодарил ее за материальную поддержку и отказывался от нее в дальнейшем. Как она вскоре узнала от Шеллера, он вел с Розмари Хауг замкнутый и благопристойный образ жизни. И действительно завязал с пьянством. На фотографиях, сделанных наблюдателем и показанных ей Шеллером, он выглядел гораздо лучше, чем когда бы то ни было.

Эльвира распорядилась не спускать с Кони глаз и перестала выплачивать ему деньги. С одного счета, про который даже Шеллеру ничего не было известно, она перевела сто тысяч франков в качестве пожертвования в помощь детям. Спонсором она указала Конрада Ланга. Потом написала ему теплое письмо, пожелала всего наилучшего на новом этапе его жизни и приложила квитанцию на сумму благотворительного взноса. Конрад Ланг ответил ей трогательным письмом, заверив ее, что никогда не забудет этого ее благородного жеста. Это было как раз то, чего она добивалась.

Однако как раз с тем, что он ничего «никогда не забудет», у Конрада появились проблемы.

В один неуютный ноябрьский день он решил сделать Розмари сюрприз и устроить сырное фондю. Он поехал на такси в город в тот единственный магазинчик, где, по его мнению, всегда был приличный выбор сыров, необходимых для хорошего фондю, купил сыра на три персоны (он ненавидел, когда на столе было мало еды), выбрал в близлежащей булочной подходящий для этого серо-белый хлеб и запасся еще чесноком, майценой , вишневой водкой «кирш» и белым вином.

Дома он обнаружил, что Розмари опередила его: в холодильнике лежал пакет с набором сыров для фондю из того же самого магазина, рядом стояла бутылка белого вина (поставка из того же виноградника). На кухонной доске — серо-белый хлеб от того же пекаря, а рядом коробка майцены и бутылка вишневой водки «кирш» той же марки.

— Передача мыслей на расстоянии, — рассмеялся он, входя в гостиную Розмари.

— Что?

— Я тоже подумал, что сегодня самая подходящая погода для фондю.

— То есть как это «тоже»?

Память явно подводила Ланга. Но его рефлексы, рефлексы человека, всю жизнь вынужденного приспосабливаться, функционировали все еще безотказно.

— Одного твоего слова, что у тебя нет желания устроить фондю, будет достаточно, я, собственно, только что купил все на троих.

— Конечно, у меня огромное желание устроить фондю, — засмеялась Розмари.

— Ну вот видишь, что же это тогда, как не передача мыслей на расстоянии.

Он вернулся в кухню и спустил в мусоропровод второй пакет с сырами, бутылку «кирша», хлеб и коробку майцены.

И хотя еще никогда ни к одному человеку Конрад не испытывал такого безграничного доверия, как к Розмари Хауг, он все же не решался посвятить ее в свою тайну. Во-первых, он не хотел доставлять ей беспокойство по пустякам, веря, что скоро это пройдет. И во-вторых, симптомы походили на признаки старческой немощи. Шестидесятипятилетний мужчина неохотно признается женщине моложе его на тринадцать лет и на которой он собирается жениться, что уже страдает стариковскими болезнями.

И Конрад Ланг разработал методику, как скрывать свои проблемы. Он набросал для себя план местоположения дома и магазинов, где имел обыкновение делать покупки. Составил список имен, которые ему нужно было обязательно держать в памяти. Положил в бумажник записку с адресом их совместного проживания. А на тот случай, если вдруг окажется вдали от дома, всегда носил теперь с собой еще и план города — с ним легко было выдать себя за заблудившегося туриста.

Но в конце ноября случилось нечто, что Конрад никак не мог предусмотреть, — он не сумел найти выход из супермаркета. Блуждал между рядами полок с товарами, чувствуя себя словно в лабиринте, и не знал, где выход. На глаза не попадалось ничего такого, что помогло бы ему сориентироваться, и ни разу он не оказался в том месте, где хоть что-нибудь напомнило ему о том, что он здесь уже бывал. Притом супермаркет был совсем небольшим.

В конце концов он выбрал молодую женщину, чья тележка была завалена покупками, а поверх них сидел и хныкал ребенок. Скоро та заметила, что некий пожилой мужчина неотступно следует за ней — идет, когда она везет тележку, и останавливается, если и она стоит на месте. Каждый раз, когда она бросала через плечо недоверчивый взгляд, Ланг хватал без разбору с полки все подряд и клал в свою тележку. Добравшись наконец до кассы, он с облегчением вывалил на конвейер перед привыкшей ничему не удивляться кассиршей рядом с безобидными овощами и мясными изделиями целый ряд весьма странных товаров. Самыми компрометирующими из них были презервативы с привкусом малины.

Конрад Ланг очень страдал от испытываемых неудобств. И прежде всего потому, что был перед ними абсолютно беспомощен. Порой ему хотелось напрячь свои мозги, чтобы попытаться как-то помочь им, умел же он, например, справляться со своим коленом, когда оно вихлялось, грозя вывернуться, или с поясницей, если возникали боли. С другой стороны, он был не из тех, кто смело глядит трудностям в глаза. В той жизни, которая стала его уделом, приходилось многое терпеливо сносить, его с малолетства приучили заменять одно на другое.