Читать книгу - "Паутина - Сара Даймонд"

В течение дня я большую часть времени проводила на кухне, со своим блокнотом, нервничая от чувства одиночества и одновременно с интересом, как бы со стороны, наблюдая за этим самым чувством; это было многослойное ощущение, не поддающееся каким бы то ни было разумным объяснениям. Иногда, когда Лиз бывала на работе, меня навещал Сокс. Его присутствие неизменно привносило уют и ауру домашности — ничто не могло отодвинуть меня дальше от темных пятен на жизни Ребекки Фишер, чем этот рыжий симпатяга, вечно в поисках молочка и общества. Приятно было сознавать, что живое существо рядом мурлычет в квадрате солнечного света и видит свои кошачьи сны.

С приближением пятницы волнение нарастало, время, казалось, тащилось еле-еле, а мысли крутились вокруг Ребекки, точнее, моей будущей героини, которая упорно не желала вырисовываться. Но стоило отвлечься от ее образа, как память возвращала иные события, и напряженную атмосферу дома, где я выросла, и ту нескончаемую страшную осень, и прочие, прочие места, которые я отчаянно мечтала забыть.

Я полагала, что по будням все офисы на окраинах Уорхема пустеют к тому времени, когда семьи собираются за обедом, — поклясться могла бы в этом, на основании собственных наблюдений за жизнью города. Но в пятницу без четверти двенадцать приемная ветклиники была битком набита. На пластиковых стульях вдоль стен приемной сидели владельцы животных со своими питомцами на коленях. Я насчитала трех кошек, четырех собак и нечто непостижимое в клетке. Двое малышей с пронзительными криками играли в догонялки под обстрелом возмущенных взглядов посетителей, и только привыкшая ко всему мамаша не обращала на них внимания. Непрерывно звонил телефон, даже когда издерганная секретарша скороговоркой, но толково отвечала по другой линии.

— Итак, я записываю вас на двенадцать часов в понедельник, — говорила она в трубку. — Ждем вас, всего хорошего. — И подняла на меня взгляд профессионала, старающегося делать как можно больше дел одновременно: — Чем могу помочь?

Неловкость и смущение остались при мне, но я назвалась с чувством уверенного в себе человека:

— Анна Джеффриз. У меня договоренность о встрече с мистером Уиллером. Минут на десять-пятнадцать, не дольше.

— Так вы та самая писательница. Доктор мне говорил. Не часто ему приходится давать интервью. — Телефон звонил так долго и настойчиво, что игнорировать его было уже нельзя. — Будьте добры, присядьте, я приглашу вас, как только он освободится. — Секретарша сняла трубку: — Уорхемская ветеринарная клиника.

Я устроилась рядом с пожилой дамой и ее йоркширским терьером. Стены были уклеены плакатами, и, чтобы убить время, я принялась их изучать. «ПетПлан Иншуэренс, Кошачья гостиница в Уорхеме»…

— Мисс Джеффриз? — окликнула наконец секретарша. — Пройдите, пожалуйста.

Мистер Уиллер оказался высоким мужчиной чуть за сорок, с отступающими к затылку каштановыми волосами и добрым, печальным лицом, в чертах которого угадывалось что-то от бладхаунда. Доктор был в белом халате и встретил меня с исключительным дружелюбием. Когда я вошла в небольшую, хорошо оборудованную смотровую, он показался мне таким же славным, как и по телефону. Что могло привлечь его к Ребекке Фишер — сам собой напрашивался вопрос.

— Вы, должно быть, Анна Джеффриз. Рад знакомству. — Пожав мне руку, он указал на единственный пластиковый стул: — Прошу. Ваш звонок был для меня настоящим сюрпризом. Я и представить себе не мог, что найдется писатель, который выберет нашу глушь местом своего проживания.

— Собственно, я совсем недавно переехала сюда.

Я легко представила, как новость доберется до Лиз, Хелен, Мьюриэл и Морин, и буквально услышала хор язвительных голосов, сетующих по поводу отсутствия моей книги на книжных полках в Рединге. Вот уж чего мне хотелось меньше всего, и потому я тут же напустила на себя до идиотизма таинственный вид. Уж пусть лучше он сочтет меня чокнутой — зато не станет делиться с этими кумушками.

— Я была бы вам крайне признательна, мистер Уиллер, если бы это осталось между нами. Ведь никто здесь еще этого не знает…

— Необыкновенная скромность для писателя, — отозвался доктор.

Я уже привыкла именно к такому ошибочному толкованию моих слов и не собиралась пускаться в объяснения. А он с любезной улыбкой спросил:

— И где же вы сейчас живете?

— В Эбботс-Ньютоне, Плаумэн-лейн, четыре. — В его глазах мелькнуло удивление: значит, и впрямь помнил этот адрес. Собравшись с духом, я продолжила: — Боюсь, что ввела вас в заблуждение относительно цели своего прихода. Признаться, я хотела расспросить вас о Ребекке Фишер — говорят, она жила в этом доме до нас. Кто-то из соседей обмолвился, что вы были с ней знакомы, вот я и подумала, не сможете ли вы рассказать мне хоть немного о том, какой она была. Я ведь…

Слова будто прилипли у меня к языку: выражение его лица вмиг стало совершенно другим.

— Простите, — смущенно пролепетала я. — Я чем-то вас обидела?

— Вовсе нет. — И тон совершенно изменился, став ледяным, а голос дрогнул от чего-то, клянусь, очень похожего на ненависть. — Очень рад, что деревенские упыри наконец-то нашли более оригинальный подход ко мне. Обычно они просто останавливают меня на улице и спрашивают: вы и вправду ее знали? Какое счастье, что она убралась отсюда, не так ли? — В его голосе появились злобные, удачно схваченные интонации деревенских сплетниц, вибрирующие и надтреснутые. — Однако я и предположить не мог, что у кого-либо из них хватит мозгов придумать историю подобную вашей. «Собираю материал для романа»! Примите мои поздравления, вот уж действительно редкое хитроумие. А я ведь поначалу вам поверил.

— Простите. — Мой собственный голос прозвучал глухо, словно издалека. — Не знаю, что вы обо мне…

— Ой, бросьте. Надо же, а я уж решил, что всем вам уже надоело преследовать ее. Но нет — вам все мало, даже после того, как вы выжили ее из дома. Даже после того, как убили ее собачку, чтобы заставить ее уехать! А теперь желаете вынюхать подробности? Не почувствовал ли я в ней чего-то дьявольского? Узнал ли ее по старой фотографии? — Добрый бладхаунд в человеческом облике, подумала я о нем прежде, — а теперь видела перед собой рычащий оскал. — Если вы хотите увидеть дьявола в этой проклятой деревне, присмотритесь к своим соседям, которые наблюдали, как эта женщина погибала, но и пальцем не пошевелили, чтобы помочь ей. Заодно и на себя посмотрите — на могиле сплясать готовы. Сделайте одолжение, покиньте лечебницу.

— Вы все не так поняли… — бормотала я, пытаясь что-то объяснить, но уже сползла со стула и пятилась к двери. — У меня и в мыслях не было…

— Прощайте, мисс Джеффриз.

Мне ничего не оставалось, кроме как развернуться, пересечь заполненную приемную и уйти — глубоко потрясенной, клянущей себя за такой бездарный провал. Если б начать разговор заново, подобрать другие слова… эх, да что там. И думать нечего, он меня не примет. Я упустила свой шанс, упустила раз и навсегда. Не имея ни капли интуиции писателя, и то нетрудно понять, что мистер Уиллер не станет слушать мои оправдания, даже если я попытаюсь позвонить ему.